Горный колодец. Японская проза «хайбун»
Предисловие переводчика
Никто, вероятно, не будет спорить с тем, что и поэты иногда сочиняют прекрасную прозу. Достаточно прочитать «Капитанскую дочку» Пушкина, «Доктор Живаго» Пастернака, «Набережную Неисцелимых» Бродского. И все-таки в европейской литературе поэзия и проза — это два совершенно разных жанра, в то время как в классической восточной литературе, в частности японской, стихи и проза никогда не противопоставлялись друг другу как «лед и пламень», а скорее дополняли друг друга. Традиционная японская поэзия, возможно в силу своей склонности к минимализму, породила особую прозу, тесно связанную с поэзией совокупностью используемых приемов. Так, на основе классических пятистиший-вака возникла проза «ута-моногатари», а на основе трехстиший-хокку (или хайку) — проза «хайбун», с которой вас и познакомит книга, которую вы сейчас держите в руках.
Что же такое «хайбун»? В широком смысле — это любая проза, написанная поэтом хайкай (т. е. сочинителем хайку). Обычно это небольшие, разнообразные по содержанию бессюжетные прозаические произведения, развивающие в непринужденной манере какую-то тему и, как правило, соединяющие прозаический текст с поэтическим.
Что касается формы, то к прозе «хайбун» предъявлялись следующие требования: лаконичность изложения, за которой скрывается емкость содержания, отсутствие строгой логической связи между отдельными частями текста, обязательное (во всяком случае желательное) введение в прозу трехстиший, реминисценций из японской и китайской истории и литературы.
Тексты подобного рода появились в начале XVII в., когда на первый план выдвинулась школа Мацунага Тэйтоку (1571–1653), которую можно считать первой крупной школой поэзии хайкай-но рэнга» (буквально — «шуточные нанизанные строфы», сокращенно — хайкай). Примерно тогда и возникла проза «хайбун».
Одним из первых ее образцов можно считать «Горный колодец» («Яма-но и», 1648) Китамура Кигина (1624–1705), поэта школы Тэйтоку. Этот текст состоит из отдельных фрагментов, разъясняющих смысл наиболее распространенных сезонных слов. Среди фрагментов есть и достаточно длинные, и совсем короткие, в большинстве присутствует характерный для поэзии школы Тэйтоку шуточный настрой (хайми).
К «хайбун»ам традиционно относят и тексты Ямаока Гэнрина (1631–1672), объединенные под общим названием «Сокровищница» («Такарагура», 1671). Автор «Сокровищницы» дает описания семидесяти с лишним предметов повседневного обихода, сопровождая эти описания собственными рассуждениями и вплетая в текст разные исторические подробности, с этими предметами связанные. Как правило, каждый фрагмент завершается трехстишием-хокку.
Уже то, что Гэнрин использовал самый простой повседневный материал, можно считать отличительной чертой прозы «хайбун». В его текстах можно найти и другие особенности, позже ставшие характерными для этого жанра, а именно: непринужденность изложения, многочисленные ассоциации и реминисценции из японской и китайской классики, стремление наделять бесчувственные предметы свойствами живых существ, иронически-шуточное отношение к предмету изображения, соединение прозаического текста с поэтическим.
Сознательное выделение прозы «хайбун» в отдельный жанр произошло во времена Басё. Собственно, само название «хайбун» впервые появляется в письме Басё, адресованном одному из самых близких его учеников, Мукаи Кёраю (1651–1704). В этом письме (написанном предположительно в 1690 году) Басё называет словом «хайбун» (точнее, хайкай-но бун», букв. «тексты в стиле хайкай или «тексты в шуточном стиле») свои «Записки из хижины „Призрачная обитель“». Он противопоставляет тексты «хайбун» так называемым «дзицубун» (букв. «правдивые тексты»). «Ты говоришь, что не знаешь о хайбун, — пишет Басё, — это текст, который, в отличие от дзицубун, пишется в состоянии полной отрешенности…»
Писать хайбуны Басё начал в 1684 году. При его жизни были изданы только «Записки из „Призрачной обители“» («Гэндзюанки»), вошедшие в сборник «Сарумино» («Соломенный плащ обезьяны», 1691), остальная проза была опубликована уже после его смерти. Его прозаическое наследие — пять путевых дневников и около ста небольших текстов, которые он и называл «хайбун».
Известно, какое большое внимание Басё уделял текстам «хайбун». Он не оставил никакого руководства относительно правил их написания, но, судя по некоторым его высказываниям, записанным учениками, относился к прозе очень требовательно. Он вообще рассматривал литературу как необычайно важную составную часть духовной сферы человека, как средство поиска «истины-макото». В своем трактате «Кёрайсё» Кёрай пишет, что основным требованием Басё к прозе была эстетизация обыденного и низкого, возвышение обыденности до уровня изящной поэзии («фуга»).
В трактате «Кёрайсё» («Собрание Кёрая», 1702–1704), автором которого был Мукаи Кёрай, есть место, позволяющее предположить, насколько серьезно относился Басё к прозаическим произведениям своих учеников: «Учитель сказал: „…что касается прозы моих учеников, то они должны, определив свой замысел, излагать мысли связно и плавно, даже если пользуются при этом китайскими знаками, что же до содержания, то, даже если речь идет о самом банальном и низком, следует изображать это с трогательным изяществом“».
Именно учениками Басё и были составлены первые антологии прозы «хайбун». В 1706 году Морикава Кёрику (1656–1715) подготовил сборник «Хонтёмондзэн» («Собрание текстов нашей страны»), куда вошли примерно сто двадцать текстов тридцати восьми поэтов школы Басё (позже этот сборник был переиздан под другим названием — «Фудзокумондзэн» («Собрание текстов о нравах и обычаях»). Главное место в этом собрании занимали тексты самого Кёрику (их было тридцать два), за ними следовали тексты Басё (шестнадцать) и на третьем месте стояли тексты Кагами Сико (1665–1731) (тринадцать). Появление сборника «Хонтёмондзэн» стало свидетельством того, что проза «хайбун» оформилась как полноценный прозаический жанр. Сборник имел большой успех, и вскоре (в 1718 году) вышла составленная Кагами Сико вторая антология «хайбун», «Хонтёбункан» («Образцы текстов нашей страны»). Сформулировав в предисловии правила, которым должны следовать сочинители, Сико собрал множество текстов, написанных сообразно этим правилам. Эти две антологии стали образцами для всех последующих сборников «хайбун».
После смерти Басё и в поэзии хайкай, и в прозе «хайбун» наметился некоторый упадок, и только к концу XVIII века начался период нового расцвета.
Самым значительным произведением того времени в этом прозаическом жанре стал сборник Ёкои Яю (1702–1783) «Удзурагоромо» («Платье в заплатах», 1787–1788), который считается классическим образцом жанра «хайбун». Тематический диапазон текстов Яю очень велик, он затрагивает такие универсальные темы, как любовь, смерть, старость, и одновременно уделяет внимание самым простым предметам повседневной жизни, таким как рисовые лепешки, деревянные сандалии. Его «хайбун»ы представляют собой что-то вроде мозаики, в них проявляется широкий диапазон его знаний, стремление найти красоту в самых простых, незначительных на первый взгляд предметах, тонкий юмор. Очень часто Яю противопоставляет низкое, повседневное высокому, аристократическому. Это можно увидеть, например, в его хайбунах «Похвала круглому вееру из Нара» и «Похвала мешку».
Из заслуживающих внимание текстов того же времени следует назвать тексты Ёса Бусона (1716–1783), который был самой яркой фигурой в поэзии хайкай периода ее возрождения в восьмидесятые годы XVIII века. Бусон был многоталантливым человеком и оставил немало замечательных произведений. Его проза, так же как его поэзия и его живопись, пронизаны духом «удаления от вульгарного», сформулированным им в «Предисловии к поэтическому собранию Сюндэя»: «В хайкай ценнее всего, когда, к вульгарным словам прибегая, удаляешься от вульгарного. Самое трудное — соблюдать это правило „удаления от вульгарного“, в том заключающееся, чтобы от вульгарного удаляясь, к вульгарному же прибегать…» Достичь же этого, по мнению Бусона, можно изучая китайскую литературу. «…Даже в живописи — если хочешь избежать вульгарного, до́лжно отложить кисть и погрузиться в изучение книг…»
В прозе Бусона часто возникают образы из произведений знаменитых китайских поэтов, таких как Тао Юаньмин, Бо Цзюйи, Ван Вэй, Ду Фу, Су Ши. Нередко обращается он и к японской классике, особенно к «Запискам от скуки» Кэнко-хоси (первая половина XIV в.), во многих текстах встречаются реминисценции из поэзии хайкай, в первую очередь из произведений Басё.
Прозу писали и многие другие поэты XVIII века, которые, как и Бусон, ратовали за «возврат к Басё». Большую роль в увековечивании памяти Учителя сыграл Оосима Рёта (1718–1787), посвятивший ему целый ряд своих прозаических произведений.
В конце XVIII — начале XIX века наиболее значительным явлением в поэзии хайкай (и в прозе «хайбун» тоже) стало творчество Кобаяси Иссы (1763–1827). Самое известное его прозаическое произведение — сборник «Моя весна» («Ора га хару»), опубликованный в 1852 году, то есть через двадцать лет после смерти. В сборник вошли прозаические и поэтические тексты, подобранные по темам. Как правило, это либо разные услышанные им истории, либо стихи, написанные по тому или иному случаю. Надо сказать, что тексты Иссы сильно отличаются от текстов его предшественников. Исса пренебрегает литературными ассоциациями и реминисценциями, то есть приемами, свойственными классическим образцам «хайбун». Собственно, его текстами, по существу, заканчивается классический период этого жанра.
Если говорить об особенностях становления прозы «хайбун», то прежде всего следует отметить, что она является примером соединения двух культурных традиций — китайской и японской.
Большое влияние на формирование стилистики хайбунов оказала китайская малая проза «гувэнь» (букв. «проза в древнем стиле»), возникшая в эпоху Тан (618–907) и завершившая свое формирование в эпоху Сун (960–1279). К ней относили весьма разнообразные по содержанию короткие тексты: рассуждения на философские или исторические темы, предисловия и послесловия, пейзажные зарисовки, поминальные плачи, надгробные надписи и пр. Как правило, они были основаны на материале из повседневной жизни и развивали в свободной и непринужденной манере какую-то одну тему. «Гувэнь» обладали определенным ритмом и отличались ярким образным языком со множеством метафор, параллелизмов, цитат из классики и пр.
Проза «гувэнь» была хорошо известна в Японии. В XVII веке особенно популярен был китайский сборник XIV века «Гувэньчжэньбао» («Истинные сокровища прозы в древнем стиле»), который включал в себя десять свитков малой прозы, разбитых на ряд тематических разделов: «славословия», «суждения», «наставления», «записки», «предисловия», «послесловия», «предостережения», «эпитафии», «деяния» и пр.
Именно сборник «Гувэньчжэньбао» оказал большое влияние на поэтов хайкай, особенно из круга Басё, придававших большое значение изучению китайской литературы и философии. По его образцу и был составлен сборник «Хонтёмондзэн».
Вместе с тем в предисловии к сборнику «Хонтёмондзэн» его составитель, Морикава Кёрику, подчеркивает, что авторам «хайбун» следует ориентироваться и на японские поэтические традиции: «Даже если вы вводите в текст просторечья и китайские слова, ваша душа должна стремиться к вишням Ёсино и красным кленам Тацута, блуждать в бухте Песен и, раздвигая тростник в бухте Нанива, различать хорошее и плохое».
Если говорить о влиянии на прозу «хайбун» японской классической литературы, то здесь в первую очередь следует упомянуть жанр «ута-моногатари», представлявший собой собрание отдельных прозаических фрагментов с пятистишием-вака в центре. Из «ута-моногатари» в прозу «хайбун» перешли эпизодичность, соединение прозаического текста с поэтическим и использование в прозе приемов, характерных для поэзии.
Помимо «ута-моногатари», большое влияние на становление прозы «хайбун» оказал жанр «дзуйхицу» (букв. «следуя за кистью»), то есть произведения, в какой-то степени сопоставимые с эссе, такие как «Записки у изголовья» Сэй-Сёнагон («Макура но соси», конец X — начало XI в.) или «Записки от скуки» Кэнко-хоси. Дзуйхицу состояли обычно из разнохарактерных отрывков: коротких сентенций типа афоризмов, рассуждений или нравоучений, небольших сюжетных фрагментов, излагающих какие-то события и факты.
Попытаемся вычленить основные признаки и особенности прозы «хайбун».
Первым и непременным считается наличие в произведении духа «хай» («хайи»), который Басё трактовал как свободу творческого проявления, свободу в выборе предмета изображения. Он считал, что когда поэт стремится душой к высокому, то все, о чем он пишет, даже, казалось бы, самое ничтожное, облагораживается и обретает высокий смысл. Под духом «хай» очень часто также подразумевается некоторая ироничность и по отношению к изображаемому предмету. На первом месте также стоит лаконичность выразительных средств и виртуозное умение в предельно сжатую форму вложить глубокое содержание.
Второй особенностью прозы «хайбун» является не логическая, а ассоциативная связь между отдельными частями текста, что вообще характерно для организации японских текстовых систем. Примером может служить «хайбун» Бусона «Путешествие в Удзи». Этот небольшой прозаический отрывок делится на три вроде бы никак не связанные между собой части. В первой говорится о грибах мацутакэ (с реминисценцией из «Рассказов, собранных в Удзи» («Удзисюи-моногатари», начало XIII в.)), во второй — о деревушке в горах (с аллюзией на стихотворение Ду Фу), а в третьей, завершающейся цитированием стихотворения Бо Цзюйи, изображается река Удзи. За счет резкого перехода от одной части к другой создается впечатление то ли движения по горным склонам, то ли стремительного течения горных потоков. Ускоренность темпа создает ощущение легкости и простоты.
Третьей особенностью прозы «хайбун» можно считать почти обязательное присутствие в тексте хотя бы одного трехстишия. Отношения между стихами и прозой могут быть разными. Иногда проза является чем-то вроде небольшого вступления к трехстишию. Иногда отношения между прозаическими и поэтическими элементами более сложные. К примеру, в тексте Басё «Паломничество в Исэ» трехстишие, завершающее текст, не прямо вытекает из содержания текста, а связано с ним ассоциативно. Иногда стихотворение как бы подытоживает прозу. Примером может служить известный текст Иссы из книги «Моя весна». Фрагмент, в котором говорится о последних днях его маленькой дочери, завершается стихотворением: «Век росинки…»
Введение в прозаический текст стихотворения — традиция, идущая еще от «ута-моногатари» и «поэтических дневников», авторами которых были поэты «вака», однако в текстах «хайбун» несколько иные взаимоотношения между прозой и поэзией. Если в «ута-моногатари» и поэтических дневниках проза была чем-то вторичным по отношению к стихотворению, являвшемуся кульминационным моментом текста, как бы оттеняла стихотворение, поясняя, при каких обстоятельствах оно было создано, то в хайбунах прозаическая и поэтическая части равноценны, одна дополняет другую. Часто эти части — так же, как соседние строфы в цепи нанизанных строф «рэнку», — соединены между собой по принципу «цукэаи», то есть содержат образы, прямо или косвенно связанные друг с другом.
Четвертой особенностью прозы «хайбун» является широкое использование реминисценций из китайской и японской истории и литературы, которые привносят в текст определенное настроение, расширяют его содержание. Этот прием используется не только в прозе «хайбун», но здесь он выступает на первый план. Причем в «хайбун»ах чаще даже используются факты из китайской истории, чем из японской. Возможно, это объясняется тем, что для поэтов хайкай, начиная с Басё, китайская литература была высшим образцом.
Поэзия хайкай, связанная с поэзией «вака» генетически, естественно заимствовала почти все разработанные в поэзии «вака» приемы: макура-котоба (букв. «слово-изголовье», нечто вроде постоянного эпитета), дзё (букв. «вводное слово», «введение», представляющее собой несколько расширенный вариант макура-котоба), энго («ассоциативно связанные слова»), какэкотоба («слово-связка», как правило, это омоним, соединяющий отдельные части стихотворения). Причем эти приемы в прозе «хайбун» нередко приобретают несколько иное значение, чем в поэзии «вака»: так слова-связки иногда используются для комического переосмысления текста. Например, в «Предостережении по поводу носа» Ёкои Яю есть словосочетание: «ха га отитэ» — где «ха» является омонимом, имеющим два значения — «листья» и «зубы», в результате «падающие листья» соединяются с «выпадающими зубами».
Одним из самых распространенных приемов в прозе «хайбун» является также заимствованный из поэзии «вака» прием «хонкадори» (букв. «следование основной песне» — по существу, цитирование). Строки из известных стихотворений привносят в текст свою образность, насыщают его ассоциациями, придают ему дополнительную ёмкость. В прозе «хайбун» этот прием часто используется для создания комического эффекта.
К новым приемам, возникшим уже непосредственно в прозе «хайбун», можно отнести введение в текст прозаизмов, просторечных слов, названий предметов домашнего обихода, а также широкое использование пословиц и поговорок. Иногда поговорки вводятся в текст в своем исконном виде, иногда автор только намекает на них. Как правило, они придают тексту иронический оттенок. Очень часто в текстах «хайбун» встречаются цитаты из классической японской прозы, цель которых либо насыщение текста яркой поэтической образностью, как у Басё, либо создание комического эффекта, как у Ёкои Яю.
Одним из излюбленных приемов является также цитирование известных произведений китайской классической литературы и философских трактатов.
Тематический диапазон текстов «хайбун» очень велик. В некоторых поднимаются такие универсальные темы, как любовь, смерть, старость, другие сводятся к изображению разных предметов, связанных с повседневной жизнью. Здесь описания растений и животных, предметов домашней утвари, сценки из жизни, часто связанные с праздничными ритуалами. Многие тексты представляют собой наставления и поучения, к хайбунам можно отнести путевые заметки, жизнеописания поэтов (часто написанные по случаю их кончины), предисловия или послесловия к сборникам хайкай. В целом для прозы «хайбун» не существует запретных тем.
В конце XIX — начале XX века, когда поэт Масаока Сики (1867–1902) возглавил движение за обновление традиционных поэтических форм, возникла новая разновидность этого жанра — так называемые «сясэйбун» (зарисовки с натуры). В «сясэйбун» сохранились такие признаки прозы «хайбун», как лаконичность, непринужденность, свобода в выборе материала и необходимость (или во всяком случае желательность) присутствия в тексте трехстишия. Но все же эти тексты ближе к современным эссе.
В наше время трехстишия хайку сочиняют во многих странах, так что даже японские литераторы, считавшие раньше, что этот вид поэзии может произрастать только на японской почве, постепенно смирились с этим новым явлением. В результате в разных странах возникла собственная поэзия хайку, соединившая приемы японской поэзии с приемами, традиционными для той или иной страны.
Проникновение формы хайку в поэзию других стран повлекло за собой и появление иноязычных «хайбун»ов. Этот жанр не получил такого широкого распространения, как трехстишия, но все же некоторые примеры имеются.
В заключение можно сказать, что жанр «хайбун», в котором стихи и проза не соперничают друг с другом, а создают неповторимую полифонию и гармоничное целое, является уникальным явлением в мировой литературе. Краткость и емкость этих текстов, построенных по принципу «великое в малом», выбор самых обыденных тем и претворение их в высокое искусство открывает перед благодарным читателем неисчерпаемое богатство мира, в котором нет ничего мелкого и ненужного. Такой подарок трудно переоценить.
Т. Л. Соколова-Делюсина