«Культы и практики раннего корейского буддизма»

«Культы и практики раннего корейского буддизма»

Изучение духовной культуры стран Дальнего Востока, в силу её глубокой традиционности, невозможно без исследования её исторических корней — в частности, процесса
формирования и развития религиозных верований народов, населяющих эти страны. Что касается корейской культуры, то одним из её важнейших истоков были местные
религиозные верования, исторически тесно переплетённые с буддийской идеологией. Анализ этих двух систем мировоззрения, таким образом, представляет не только
отвлечённо-академический интерес, но и способен принести практическую пользу, содействуя пониманию многих особенностей духовной жизни современной Кореи.
Данное исследование посвящено описанию и анализу основных культов, популярных среди корейских буддистов на начальном этапе распространения этой религии в Корее
(вторая половина I тыс. н. э.). Базой для работы послужили «Оставшиеся сведения [о] трёх государствах» (Самгук юса) — фундаментальный труд буддийского монаха Ирёна (1206–1289),
являющийся основополагающим источником сведений о раннем корейском буддизме. Книга эта выходила в нашем издательстве в 2018 г.

Перевод Юлии Владимировны Болтач

Введение

Источниковая база исследования и литература по теме

Более семи веков назад, в бурную и трагическую для Кореи эпоху монгольских нашествий, высокообразованный буддийский монах Ирён (1206–1289) взял на себя благородный труд
сохранения доступных ему сведений по истории родной страны, которые иначе могли бы быть навеки утрачены и забыты. Собранные и систематизированные Ирёном материалы
легли в основу обессмертившей его имя книги, которая получила название «Оставшиеся сведения [о] трёх государствах» (Самгук юса, далее СЮ). Произведение Ирёна написано на
литературном китайском языке и охватывает период с глубокой древности (времена Будды Кашьяпы[1]) до середины эпохи Корё (918–1392) — времени жизни Ирёна. Бóльшая часть
вошедшего в СЮ материала, однако, посвящена истории государств Когурё (37 до н. э. – 668), Пэкче (18 до н. э. – 660), Силла (57 до н. э. – 935), Карак (42 н. э. – 532 или 562) и других — то есть
событиям эпох Трёх государств (I в. до н. э. – VII в.) и Объединённого Силла (VII–X вв.). С содержательной точки зрения, труд Ирёна представляет собой обширную подборку материалов
из самых разнообразных источников, в число которых входят библиографические труды, тексты из буддийского канона (сутры и произведения буддийских монахов), памятники классической
китайской литературы и комментарии на них, различные светские трактаты, официальные истории и прочие исторические сочинения, жизнеописания буддийских монахов, записки паломников,
эпиграфика, а также различные документы. Кроме того, СЮ содержит многочисленные ссылки на неидентифицируемые[2] источники («Древние записи», «Местные записи», «Древние повествования»,
«Местные повествования» и так далее). Наконец, что особенно важно, сочинение Ирёна включает в себя большой объём материала, заимствованного напрямую из устной традиции —
как древних легенд, так и рассказов о современных Ирёну событиях[3]. К счастью для последующих поколений, Ирён не был официальным историографом, и поэтому он не был связан
в своей работе требованиями конфуцианского историографического канона, что позволило ему, во-первых, не подвергать редактуре и переработке включаемые им в свой
труд материалы[4], и, во-вторых, самому определять оптимальную структуру своего сочинения. Произведение Ирёна, насчитывающее пять примерно равных по объёму квонов[5],
делится на девять тематических разделов:

1. I. «Хронология государей» (сводные таблицы по истории Китая и древнекорейских государств — Силла, Когурё, Пэкче и Карак);
2. II. «Описание удивительных [событий]» (сведения о добуддийской истории Кореи, а также о позднейших исторических событиях, не имеющих прямого отношения к буддизму);

III. «Возвышение Закона» (сообщения о первых проповедниках буддизма в Корее);

1. IV. «Пагоды [и] статуи» (легенды, связанные с буддийскими святынями);
2. V. «Разъяснявшие истину» (жизнеописания проповедников буддийского Закона);
3. VI. «Чудесные заклятья» (предания о монахах-тантриках);

VII. «Благодатное могущество» (рассказы о чудесах, явленных Буддами и бодхисаттвами);

VIII. «Сокрывшиеся [от мира] отшельники» (повествования о подвижниках, покинувших суетный мир ради духовной практики);

1. IX. «Почтительные [и] добрые» (легенды о почтительных сыновьях и дочерях).

Каждый раздел (кроме первого), в свою очередь, делится на параграфы, которых в общей сложности насчитывается 139, включая небольшое авторское предисловие.
Параграфы распределены по разделам весьма неравномерно — так, раздел «Чудесные заклятья» насчитывает всего 3 параграфа, а раздел «Описание удивительных [событий]» — целых 60.
Объём параграфов тоже варьируется в очень широких пределах — от нескольких строк до нескольких страниц. Каждый параграф содержит подборку материалов из различных источников,
объединённых общей темой, вынесенной в заголовок параграфа[6]. Связующим звеном между этими отрывками служат пассажи, принадлежащие кисти самого Ирёна — внутритекстовые
комментарии, прозаические «рассуждения» и стихотворные «оценки». Имеются многочисленные издания этого памятника на языке оригинала и / или в переводе на современный
корейский язык. В качестве базового нами было использовано наиболее полное пятитомное издание СЮ, которое подготовили южнокорейские исследователи Кан Ингу, Ким Тучжин,
Ким Санхён, Чан Чхунсик и Хван Пхэган [Ёкчу Самгук юса]. Эта фундаментальная публикация содержит факсимиле ксилографа 1513 г. (наиболее раннего сохранившегося до наших дней
полного издания СЮ), критический текст данного памятника, его современный корейский перевод, обширную исследовательскую статью и комментарий. Имеется полный русский перевод
этого памятника, выполненный с упомянутого ксилографа 1513 г. [Ирён]. Также нами дополнительно привлекались различные памятники корейской и китайской историографии, содержащие
сведения по ранней истории Кореи вообще и истории корейского буддизма в частности. Сразу оговоримся, что в последующем обзоре источников будут рассматриваться только те произведения,
которые были непосредственно использованы нами для работы (не задействованные в исследовательских разделах данной книги литературные памятники, на которые ссылается Ирён,
откомментированы в пересказах соответствующих параграфов СЮ). При этом мы будем давать отсылки только к базовым изданиям этих памятников на языке оригинала, непосредственно
использовавшимся нами в работе, а также к их русским переводам; переводы на другие языки будут упоминаться только в тех случаях, когда русская версия отсутствует. Важнейшим источником
сведений по ранней истории Кореи, безусловно, является история Трёх государств и Объединённого Силла — «Исторические записи трёх государств» в 50 квонах[7]. Это произведение,
составленное в 1145 г. группой историков под руководством сановника Ким Пусика (1075–1151), в силу специфики своего жанра, отличается крайней строгостью отбора материала и чёткой
структурированностью текста, что имеет и свою негативную сторону: в этом сочинении не отражены те материалы, которые почему-либо не укладывались в рамки конфуцианской историографической
парадигмы. Особо следует отметить, что отношение Ким Пусика к буддизму было резко отрицательным — так, этот автор прямо связывал упадок и гибель государства Силла с распространением там
буддийского Закона [Ким Бусик, 2001, с. 294; факс., л. 400, стк. 8 – л. 401, стк. 1]. Неудивительно, что те данные по истории корейского буддизма, которые всё-таки были включены в «Исторические записи трёх государств», ограничиваются изредка встречающимися на страницах этого произведения краткими упоминаниями о строительстве крупнейших монастырей или о прибытии из Китая учёных монахов.

Вместе с тем, сочинение Ким Пусика содержит гораздо больше данных по «светской» истории Кореи, чем СЮ — а эта информация важна для понимания исторического фона описываемых в СЮ событий. «Исторические записи трёх государств» включают в себя структурированный по годам правления государей очерк истории трёх корейских государств, (раздел I «Летописи» — основные анналы Силла, Когурё и Пэкче), а также хронологические таблицы по истории Китая, Когурё, Пэкче и Силла (раздел II «Хронология»), описания ритуалов, музыки, одежды, утвари и жилищ, административного деления и системы чинов трёх корейских государств (раздел III «Разные описания») и жизнеописания «образцовых» преданных подданных, учёных-конфуцианцев, почтительных сыновей и дочерей, верных жён, а также — по контрасту — мятежников и прочих антигероев (раздел IV «Биографии»).

Этот памятник многократно публиковался в Корее на языке оригинала и в переводе на корейский язык. Имеется его полный перевод на русский язык с приложением факсимиле оригинального текста (сборного экземпляра из собрания ИВР РАН), выполненный М. Н. Паком (разделы «Летописи» и «Хронология» — [Ким Бусик, 1995; Ким Бусик, 2001]), а также Л. Р. Концевичем, А. В. Соловьёвым, С. В. Волковым, Р. Ш. Джарылгасиновой, В. М. Тихоновым и А. Ф. Троцевич (разделы «Разные описания», «Жизнеописания» — [Ким Бусик, 2002]).

К сожалению, кроме упомянутых произведений Ким Пусика и Ирёна, до нас не дошло более никаких крупных текстовых источников по ранней истории Кореи, хотя в этих двух сочинениях содержатся ссылки на многие доступные ещё в XII–XIII вв. древнекорейские исторические сочинения. Плохая сохранность памятников ранней корейской историографии обусловлена бурными событиями средневековой корейской истории, начиная с непрерывных войн между Когурё, Пэкче и Силла и их насильственного объединения в середине VII в. под властью Силла, в результате чего погибла значительная часть когурёской и пэкческой литературы. За этим последовала смута конца эпохи Объединённого Силла (IX в.), кратковременный новый распад страны на три государства и война между ними (начало X в.), смуты и мятежи начала эпохи Корё (X–XI вв.), неоднократные вторжения киданей (X–XI вв.) и чжурчжэней (XI в.), государственный переворот и захват власти военными чиновниками (XII в.), опустошительные монгольские вторжения (XIII в.), новый государственный переворот, подчинение монголам, упадок и гибель государства Корё (конец XIV в.), страшное нашествие японских войск в конце XVI в., маньчжурские вторжения в XVII в. и, наконец, тяжелейший политико-экономический кризис и народные восстания в XVIII–XIX вв. Если же говорить специально о буддийской историографии, то к перечисленным факторам следует добавить ещё пятисотлетние гонения на буддизм, проводившиеся активно поддерживавшими неоконфуцианство государями эпохи Чосон (1392–1910). Закрытие буддийских монастырей и, соответственно, ликвидация существовавших при них библиотек не могли не привести к утрате значительного количества памятников корейской буддийской литературы[8].

Тем не менее, до нашего времени дошло несколько источников малого объёма, которые так или иначе связаны с ранней историей Кореи и историей корейского буддизма. Прежде всего, это составленные в начале XIII в. учёным монахом Какхуном (после 1152?–после 1220) «Жизнеописания достойных монахов [Страны], [что к] востоку [от] моря» (XIII в.). Этот источник долгое время считался утраченным и был обнаружен лишь около ста лет назад. Сохранность этого памятника, к сожалению, неполная. В сохранившихся до нашего времени двух квонах этого произведения[9] содержится обширное авторское предисловие («рассуждение»), где кратко излагается история распространения буддизма от Индии до Кореи, и 18 повествований о выдающихся деятелях раннего корейского буддизма (некоторые из этих жизнеописаний дополнительно включают в себя отдельные вставные биографии). Шесть из них посвящены проповедникам, впервые принёсшим Закон Будды на землю Кореи, две — государям, способствовавшим распространению буддизма в своих владениях и на склоне лет принявшим монашество, четыре — обучавшимся в Китае монахам-студентам, и шесть — паломникам, достигшим Индии и поклонившимся там буддийским святыням.

Это произведение несколько раз издавалось на языке оригинала и / или в переводе на корейский язык. В качестве базового нами использовалось издание, подготовленное южнокорейским исследователем Чан Хвиоком, которое содержит факсимиле двух ранних списков и одного типографского издания сочинения Какхуна, критический текст, современный корейский перевод и комментарий этого памятника [Хэдон косын чон ёнгу]. Также существует его полный русский перевод [Какхун].

К числу обнаруженных в недавнее время источников малого объёма принадлежат также «Записи [о] поколениях цветущих юношей» (VIII в.), составленные силласким сановником Ким Тэмуном (VII–VIII вв.). Этот памятник включает в себя небольшое введение, 32 главы, повествующие о представителях 32 поколений «цветущих юношей» (членов силлаской молодёжной организации, которая, в частности, была тесно связана с культом бодхисаттвы Майтреи[10]), а также заключение. Имеется полная публикация этого памятника на языке оригинала с корейским переводом и комментарием [Тэёк Хваран сеги]. Аутентичность этого памятника, однако, ставится под сомнение.

Наконец, до нас дошло некоторое количество корейских текстовых источников весьма малого объёма (эпиграфика).

Кроме того, мы располагаем и источниками нетекстового характера — в частности, произведениями буддийской архитектуры и искусства, а также данными археологических раскопок. При необходимости мы будем обращаться к ним в нашей работе.

Возвращаясь к текстовым источникам, следует также отметить, что, кроме написанных в Корее сочинений, некоторые сведения о ранней истории Кореи и зарождении корейской буддийской традиции можно почерпнуть из произведений китайской историографии. Из числа официальных светских исторических сочинений нами использовалось «Описание трёх государств» — хроника периода Троецарствия в 65 квонах, составленная в конце III в. н. э. и дополненная в V в. При работе мы пользовались изданием этого памятника в серии «Избранные произведения четырёх разделов [литературы]» [Сань го чжи]. Это произведение содержит, в частности, «Повествование [о] восточных варварах-и», к числу которых китайские историографы относили и древнекорейские племена [Сань го чжи, т. 9 (510), цз. 30, л. 8б, стк. 9 – л. 19а, стк. 12]). Имеется русский перевод этого повествования, выполненный М. Н. Паком [Пак М. Н.].

Что касается привлекавшихся нами в работе буддийских исторических сочинений, то к их числу относятся, прежде всего, собрания биографий выдающихся дальневосточных буддистов: «Жизнеописания достойных монахов», они же «Лянские жизнеописания достойных монахов» в 14 квонах, составленные Хуэйцзяо в VI в. [Гао сэн чжуань, № 2059]; «Продолженные жизнеописания достойных монахов», они же «Танские жизнеописания достойных монахов» в 30 квонах, составленные Даосюанем в VII в. [Сюй гао сэн чжуань, № 2060]; «Сунские жизнеописания достойных монахов» в 30 квонах, составленные Цзаньнином в X в. [Сун гао сэн чжуань, № 2061] и «Жизнеописания достойных монахов Великой Тан, искавших Закон [в] западных пределах» в двух квонах, составленные Ицзином в VIII в. [Да Тан си юй цю Фа гао сэн чжуань, № 2066]. На русском языке имеются выборочные переводы этих памятников, а именно — разделов «Переводчики» и «Толкователи» из «Жизнеописаний достойных монахов», выполненный М. Е. Ермаковым [Хуэй-цзяо, 1991; Хуэй-цзяо, 2005], а также биографии Таньши из «Жизнеописаний достойных монахов» [Болтач, 2007], повествования о Чинпхё из «Сунских жизнеописаний достойных монахов» [Биография наставника Чинпхё … ] и сведений о корейских паломниках в Индию из «Жизнеописаний достойных монахов Великой Тан, искавших Закон [в] западных пределах» [Болтач, 2006].

Почему базой для данного исследования было избрано сочинение Ирёна, а не какой-либо из перечисленных выше текстов, содержащих сведения о раннем корейском буддизме? Причин тому несколько. Прежде всего, это тематика данного памятника (духовная культура древней Кореи) и принятые его автором принципы отбора материала — то есть отсутствие предустановленных идеологических рамок, которые так ощутимы, например, в «Исторических записях трёх государств». Затем, конечно же, это объём данного произведения — все прочие источники просто несопоставимы с СЮ по этому параметру (целиком или в тех своих частях, которые имеют отношение к корейскому буддизму), а также необычайная широта охвата материала. Кроме того, по времени своего составления этот памятник достаточно близок к описываемому в нём периоду — хотя Ирён уже не всегда понимал фиксируемые им предания и легенды, в его эпоху, по крайней мере, они ещё не были забыты и безвозвратно утрачены. Наконец, у исследователей нет сомнений в подлинности этого текста (в отличие от, например, «Записей [о] поколениях цветущих юношей»). Что касается прочих исторических текстов, то они будут привлекаться по мере необходимости для наведения справок, сравнительного анализа и уточнения отдельных деталей.

www

Кроме решения основной задачи нашего исследования, заключающейся в том, чтобы впервые представить отечественному читателю возможно более полную и объёмную картину ранних корейских буддийских верований в том виде, в каком они отражены в СЮ — базовом источнике по данной теме, мы попытаемся хотя бы в общих чертах выявить соотношение «общебуддийской» и «местной» составляющих в религиозных представлениях и практиках героев СЮ, а в некоторых случаях — также следы влияния китайской буддийской традиции, формировавшейся под влиянием даосизма и народных верований. В качестве эталона для выявления «общебуддийских» компонентов этих преданий мы примем сутры — буддийские канонические тексты, представляющие собой записи проповедей, которые были произнесены Буддой или (с его одобрения) другими персонажами буддийского пантеона. Делая этот выбор, мы исходим из того, что: (1) общедальневосточная культурная традиция изначально ориентирована на письменное, а не на устное слово, поэтому в ситуации выбора между письменными и устными источниками предпочтение следует отдавать письменным текстам; (2) среди всего многообразия буддийских канонических текстов — сутр (проповедей Будды), шастр (философских трактатов) и винаи (наставлений по дисциплине) предпочтение следует отдавать именно сутрам, поскольку именно эти тексты составляют стержень дальневосточной буддийской традиции в целом и пользуются абсолютным авторитетом на всех её уровнях — от «высокой» книжной монастырской учёности до простонародных буддийских верований[11] (хотя, разумеется, представители разных субтрадиций, скорее всего, воспринимают содержание этих текстов с несколько разных точек зрения). Что же до трактатов и наставлений по дисциплине, то они будут использоваться в нашем исследовании в качестве вспомогательных материалов.

Сужая далее круг возможных источников, мы будем ориентироваться преимущественно на те канонические тексты, которые упоминаются в легендах СЮ, специально посвящённых культам интересующих нас Будд или бодхисаттв, или хотя бы просто в хронологически близких сюжетах этого памятника. Здесь мы исходим из того, что эти сутры и трактаты, будучи известны в соответствующую эпоху древним корейцам и ассоциируясь у них с соответствующими культами, должны были определять «буддийскую составляющую» этих последних. Конечно же, мы прекрасно понимаем все потенциальные уязвимости подобного подхода: из того, что эти тексты упоминаются в связи с тем или иным культом в преданиях, зафиксированных в асинхронном позднейшем источнике (СЮ), совершенно не следует, что именно эти сутры и трактаты были основными и тем более единственными каноническими источниками соответствующего культа в древней Корее[12]. Древние корейские буддисты вполне могли черпать свои представления о Буддах и бодхисаттвах, равно как и практические рекомендации по целям и формам поклонения этим персонажам буддийского пантеона, из других источников, которые по какой-то причине (хотя бы в силу своей очевидности и общеизвестности) не упоминаются в рассматриваемых нами преданиях. Нельзя также сбрасывать со счетов предположение, что культы Будд и бодхисаттв в древней Корее, несмотря на всё уважение к авторитету письменного слова, характерное для дальневосточной культуры, в определённой степени формировались на базе принесённой корейскими монахами-паломниками из Китая устной традиции или даже на основе получаемых корейскими буддистами прямых откровений (в СЮ содержится немало легенд о личных встречах подвижников с Буддами и бодхисаттвами). Чтобы как-то скомпенсировать эти потенциальные уязвимости, мы в некоторых случаях дополнительно привлекали для работы те канонические тексты, которые: (1) тесно ассоциируются в дальневосточной традиции с культом соответствующего Будды или бодхисаттвы; (2) в рассматриваемую эпоху уже были переведены на китайский язык, то есть потенциально были знакомы древнекорейским буддистам. Разумеется, пользоваться этими данными приходилось с крайней осторожностью.

При работе с этими источниками мы опирались преимущественно на их публикации в составе «Трипитаки, вновь исправленной [в годы] Тайсё̄» (Тайсё̄ синсю̄ Дайдзо̄кё̄, далее ТСД) — тщательнейшим образом выполненного критического издания канонических текстов дальневосточной буддийской традиции, которое было подготовлено в первой половине XX в. японскими буддологами и с тех пор неоднократно переиздавалось.

В число рассматриваемых нами канонических текстов входят:

«Великая сутра широкого распространения [о] величии цветка Будды» (санскр. «Махавайпулья Буддхаватамсака сутра» или «Аватамсака сутра»), известная также под названием «Сутра гирлянды цветов» (санскр. «Гандавьюха сутра») — одна из наиболее почитаемых на Дальнем Востоке сутр, которая являлась базовым текстом одноимённой школы Доктринального направления (школы Величия цветка) и впоследствии составила теоретическую основу Созерцательного направления дальневосточного буддизма. Содержательно эта сутра посвящена философскому обоснованию взаимосвязанности и взаимопроникновения феноменов и абсолюта. Имеются два её полных перевода на китайский язык (под одинаковыми названиями): в 60 квонах, выполненный Буддхабхадрой (359–429) [Да фан гуан Фо хуа янь цзин, № 278], и в 80 квонах, выполненный Шикшанандой (652–710) [Да фан гуан Фо хуа янь цзин, № 279]. Кроме того, существует частичный перевод этой сутры на китайский язык в 40 квонах под тем же названием, выполненный наставником Праджней в конце VIII в. [Да фан гуан Фо хуа янь цзин, № 293]. Последний раздел этой сутры по версии Праджни[13], посвящённый культу бодхисаттвы Самантабхадры, был переведён на русский язык Д. В. Поповцевым [Избранные сутры … , с. 335–372; Поповцев, с. 292–311][14].

«Длинные “Агама сутры”» (санскр. «Диргха Агама») в 22 квонах [Чан Эхань цзин, № 1] — одно из четырёх собраний хинаянских канонических текстов, входящих в первую часть махаянского канона. Это собрание перевели на китайский язык Буддхаяшас (IV–V вв.) и Чжу Фонянь.

«Записи [о] “Трактате [о землях] Йога[чары]”» в 24 квонах [Юга-нон ки, № 1828] — составленный силласким монахом по имени Туллюн (?–?) комментарий к «Трактату [о] землях Йогача[ры]» (санскр. «Йогачара-бхуми шастра») [Юйцзяши ди лунь, № 1579], который, по преданию, был записан знаменитым буддийским философом Асангой со слов бодхисаттвы Майтреи.

«Книга обетов^[15] бодхисаттвы» в одном квоне [Пуса цзе бэнь, № 1501] — выполненный Сюаньцзаном (600–664) выборочный перевод «Трактата [о] землях Йогача[ры]», авторство которого традиционно приписывается бодхисаттве Майтрее (Сюаньцзану также принадлежит полный перевод этого канонического текста — [Юйцзяши ди лунь, № 1579]).

«Комментарий [к] разделу “Сутры величия цветка” [о] деяниях [и] обетах[16]» в одном квоне — сочинение Дэнгуаня (?–839), четвёртого патриарха школы Величия цветка [Хуа янь цзин син юань пинь шу].

«Проповедованная Буддой [для] гуманных правителей сутра [о] совершенстве понимания-праджняпарами[те]» — канонический текст, почитавшийся на Дальнем Востоке как обладающий способностью чудесно охранять государство. Название санскритского оригинала этой сутры неизвестно. Указанный перевод насчитывает два квона и по традиции, приписывается Кумарадживе (343–413) [Фо шо жэнь ван божоболоми цзин, № 245]. В китайской традиции известна ещё одна версия этого текста, также в двух квонах, которая носит название «Сутра совершенства понимания-праджняпарамиты [для] гуманных правителей [о] защите государства», и была переведена Амогхаваджрой (705–774) [Жэнь ван ху го божоболомидо цзин, № 246].

«Проповедованная Буддой сутра Амитабхи» («Малая Сукхавативьюха сутра») в одном квоне — один из трёх текстов, входящих в состав «Трёхчастного канона Чистой земли». Эта сутра была переведена на китайский язык Кумарадживой в 402 г. [Фо шо Амито цзин, № 366]. Имеется полный русский перевод этого текста, выполненный Д. В. Поповцевым [Избранные сутры … , с. 73–90; Поповцев, с. 234–243].

«Проповедованная Буддой сутра Амитаюса» — наиболее популярный на Дальнем Востоке перевод «Большой Сукхавативьюха сутры», который был выполнен Кан Сэнкаем в эпоху Ранняя Вэй (220–265) [Фо шо Уляншоу цзин, № 360] и включён в состав «Трёхчастного канона Чистой земли». Кроме упомянутой версии Кан Сэнкая, имеющей объём в два квона, данная сутра переводилась на китайский язык ещё 11 раз. Семь переводов, которые выполнили Ань Шигао, Бо Янь, Баоюнь, Буддхабхадра, Дхармамитра, Чжу Фали и Дхармаракша, утрачены [Кай-юань Ши Цзяо лу, № 2154, с. 626c2–16]. Ещё четыре перевода сохранились до нашего времени: (1) «Проповедованная Буддой сутра [обрётшего] неомрачённую чистоту, ровно [и] равно пробудившегося Амитаюса» в четырёх квонах, которую перевёл Локакшема в эпоху Поздняя Хань (25–220) [Фо шо Улян цин цзин пин дэн цзюэ цзин, № 361]; (2) «Проповедованная Буддой сутра [о том], [как] Равно-совершенно пробудившийся-самьяксамбудда, Истинно пробудившийся-сарвабудда Амитабха полностью выводит [рождённых на] пути людей [из круговорота рождения и смерти]» в двух квонах, которую перевёл Чжи Цянь в эпоху У (222–280) [Фо шо Амито Саньесаньфо Салоуфотань го ду жэнь дао цзин, № 362]; (3) раздел «Собрание Татхагаты[17] Амитаюса», занимающий два квона «Сутры великой груды драгоценностей», которую перевёл Бодхиручи в эпоху Тан (618–907) [Да бао цзи цзин, № 310, цз. 17–18]; (4) «Проповедованная Буддой сутра Великой колесницы [о] могуществе [и] величии Амитаюса» в трёх квонах, которую перевёл Фасянь в эпоху Сун (960–1279) [Фо шо Да чэн Уляншоу чжуан янь цзин, № 363]. Имеется русский перевод этой сутры по канонической версии Кан Сэнкая [Проповедованная Буддой сутра Амитаюса …][18].

«Проповедованная Буддой сутра [о] нисхождении-рождении Майтреи» в одном квоне — один из трёх текстов, образующих «Трёхчастный канон Майтреи». Эта сутра была переведена на китайский язык Дхармаракшей в 308 г. [Фо шо Милэ ся шэн цзин, № 453].

«Проповедованная Буддой сутра визуализации восхождения-рождения [на] небе Тушита бодхисаттвы Майтреи» в одном квоне — один из трёх текстов, образующих «Трёхчастный канон Майтреи». Этот текст был переведён на китайский язык в 455 г. Цзюйцюй Цзиншэном [Фо шо гуань Милэ пуса шан шэн Доушуай тянь цзин, № 452].

«Проповедованная Буддой сутра [о том], [как] Майтрея полностью обретёт [состояние] Будды» в одном квоне — один из трёх текстов, образующих «Трёхчастный канон Майтреи». Этот текст был переведён на китайский язык Кумарадживой (343–413) [Фо шо Милэ да чэн Фо цзин, № 456].

«Проповедованная Буддой сутра основных обетов Татхагаты Бхайшаджьягуру» — входящий в состав цикла «Проповедованных Буддой сутр окропления макушки» канонический текст, посвящённый культу Будды Бхайшаджьягуру. Перевод этой сутры на китайский язык в одном квоне был выполнен Дхармагуптой в 615 г. [Фо шо Яоши Жу лай бэнь юань цзин, № 449]. Кроме того, до наших дней дошли ещё три китайских перевода этой сутры. Самый ранний из них, в одном квоне, называемый «Проповедованная Буддой сутра окропления макушки, [позволяющая] устранить-искоренить прошлые прегрешения [и] обрести переправу [через море] рождения-смерти», был выполнен в IV в. наставиком Шримитрой [Фо шо гуань дин ба чу го цзуй шэн сы дэ ду цзин, № 1331, цз. 12]. Ещё один перевод, тоже в одном квоне, носит название «Сутра основных обетов [и] благих заслуг Татхагаты Бхайшаджьягуру Вайдурья-прабхаса» и был осуществлён Сюаньцзаном (600–664) [Яоши люли гуан Жу лай бэнь юань гун дэ цзин, № 450]. Наконец, перевод этой сутры в двух квонах, именуемый «Сутра основных обетов [и] благих заслуг семи Будд, [включая Татхагату] Бхайшаджьягуру Вайдурья-прабхаса», был осуществлён Ицзином (635–713) [Яоши люли гуан ци Фо бэнь юань гун дэ цзин, № 451]. Перевод данной сутры, выполненный Хуэйцзянем в эпоху Ранняя Сун (420–479) под названием «Сутра [Татхагаты] Бхайшаджьягуру Вайдурья-прабхаса», ныне утрачен [Чжэнь-юань синь дин Ши Цзяо му лу, № 2157, с. 828b24]. Имеется русский перевод этой сутры по версии Сюаньцзана, опубликованный Д. В. Поповцевым [Избранные сутры … , с. 293–334; Поповцев, с. 271–291][19].

«Проповедованная Буддой сутра визуализации Будды Амитаюса» (санскр. «Амитаюрдхьяна сутра») в одном квоне — один из текстов, составляющих «Трёхчастный канон Чистой земли». Этот текст был переведён на китайский язык Калаяшасом (V в.) [Фо шо гуань Уляншоу Фо цзин, № 365]. Имеется полный русский перевод этой сутры, выполненный Д. В. Поповцевым [Избранные сутры … , с. 221–292; Поповцев, с. 244–270].

«Смешанные “Агама сутры”» (санскр. «Самьюкта Агама») в 50 квонах [Цза Эхань цзин, № 99] — один из четырёх разделов «Агама сутр», то есть собрания хинаянских текстов, открывающих махаянскую Трипитаку. Этот раздел был переведён на китайский язык Гунабхадрой в V в.

«Снабжённые нумерацией “Агама сутры”» (санскр. «Экоттара Агама») в 51 квоне [Цзэн и Эхань цзин, № 125] — один из четырёх разделов «Агама сутр». Переводчиком этого раздела на китайский язык был Даоань (314–385).

«Средние “Агама сутры”» (санскр. «Мадхьяма Агама») в 60 квонах [Чжун Эхань цзин, № 26] — один из четырёх разделов «Агама сутр». Это собрание сутр перевёл на китайский язык Гаутама Сангхадева, живший в эпоху Восточная Цзинь (317–420).

«Сутра великих искусных методов [о] воздаянии Будды [за] благодеяния» — канонический текст в семи квонах, повествующий о том, как Будда отблагодарил своих родителей [Да фан бянь Фо бао энь цзин, № 156]. Переводчик этой сутры на китайский язык неизвестен.

«Сутра золотого блестящего сияния, [изложенная с] соединением разделов» — перевод «Суварна-прабхаса сутры» в восьми квонах, выполненный Баогуем в эпоху Суй (581–618) [Хэ бу Цзинь гуан мин цзин, № 664]. Эта сутра весьма популярна в дальневосточном буддизме, поскольку ей, в частности, приписывается способность чудесным образом защищать государство. Кроме этой версии, имеются ещё два перевода этой сутры на китайский язык: в четырёх квонах, под полным названием «Сутра золотого блестящего сияния», выполненный Дхармаракшаной (385–433) [Цзинь гуан мин цзин, № 663], и в десяти квонах, под полным названием «Сутра золотого блестящего сияния [о] победоноснейших государях», выполненный Ицзином (635–713) [Цзинь гуан мин цзуй шэн цзин, № 665].

«Сутра [о] великой паринирване» — китайский перевод махаянской «Махапаринирвана сутры» в 40 квонах, выполненный в 421 г. Дхармаракшаной [Да баньнепань цзин, № 374]. Эта сутра повествует об уходе Будды в окончательное успокоение-паринирвану. Кроме версии Дхармаракшаны, существуют ещё два перевода этой сутры на китайский язык: в 36 квонах под таким же названием, осуществлённый в V в. Хуэйянем, Хуэйгуанем и Се Линъюнем [Да баньнепань цзин, № 375], и в шести квонах под названием «Проповедованная Буддой сутра [о] великой паринирване», осуществлённый в 418 г. Фасянем [Фо шо да баньнихуань цзин, № 376]. Имеется английский перевод этого текста (с версии Дхармаракшаны), который был выполнен Ямамото Косё и отредактирован Т. Пэйджем [The Mahayana Mahaparinirvana Sutra].

«Сутра [о] великом совершенстве понимания-праджняпарамите» (санскр. «Махапраджняпарамита сутра» — компендиум праджняпарамитских текстов в 600 квонах, переведённый на китайский язык Сюаньцзаном (600–664) [Да божоболомидо цзин, № 220].

«Сутра [о] понимании-праджне» (санскр. «Праджняпарамита сутра») — обширный корпус канонических текстов, развивающих идею «пустоты», или бессущностности, всех феноменов. Учитывая неопределённость этого краткого названия (которое может относиться практически к любому каноническому тексту, принадлежащему к корпусу праджняпарамитской литературы[20]), точную библиографическую ссылку здесь дать невозможно.

«Сутра [о] совершенстве понимания-праджняпарами[те], [что отсекает заблуждения подобно] несокрушимо-твёрдому [скипетру]» — наиболее популярный в дальневосточной традиции перевод «Ваджраччхедика-праджняпарамита сутры» в одном квоне, выполненный Кумарадживой в 402 г. [Цзинь ган божоболоми цзин, № 235]. Данная сутра, относящаяся к числу особо почитаемых на Дальнем Востоке махаянских канонических текстов, посвящена изложению теории пустоты (кон, санскр. шунья). Существует ещё пять переводов этого популярнейшего канонического текста на китайский язык. Два из них одноимённы переводу Кумарадживы и имеют такой же объём в один квон — это переводы, выполненные в VI в. Бодхиручи (две редакции) [Цзинь ган божоболоми цзин, № 236a; Цзинь ган божоболоми цзин, № 236b] и Парамартхой [Цзинь ган божоболоми цзин, № 237]. Ещё три перевода носят другие названия, но также имеют объём в один квон — это перевод Дхармагупты (?–619), именуемый «Сутра [о] совершенстве понимания-праджняпарами[те], [что] способна отсекать [заблуждения подобно] несокрушимо-твёрдому [скипетру]» [Цзинь ган нэн дуань божоболоми цзин, № 238], перевод Сюаньцзана (600–664), составляющий часть «Сутры [о] великом совершенстве понимания-праджняпарамите» и именуемый «Раздел [о] способном отсекать [заблуждения] несокрушимо-твёрдом [скипетре]» [Да божоболомидо цзин, № 220, т. 7, цз. 577], и перевод Ицзина (635–713), именуемый «Проповедованная Буддой сутра [о] совершенстве понимания-праджняпарамите, [что подобна] способному отсекать [заблуждения] несокрушимо-твёрдому [скипетру]» [Фо шо нэн дуань цзинь ган божоболомидо цзин, № 239]. Имеется полный русский перевод этой сутры, выполненный Е. А. Торчиновым с версии Кумарадживы [Торчинов, с. 234–251; Поповцев, с. 144–163].

«Сутра основных обетов бодхисаттвы Кшитигарбхи» — базовый канонический текст, посвящённый культу упомянутого бодхисаттвы. Эта сутра, имеющая объём в два квона, была переведена на китайский язык Шикшанандой (652–710) [Дицзан пуса бэнь юань цзин, № 412]. Имеется полный русский перевод этой сутры, выполненный Д. В. Поповцевым [Бодхисаттва ада … ; Поповцев, с. 312–385].

«Сутра преподанного Махавайрочаной благословения [на] чудесное преображение — становление Буддой» — относящийся к традиции Тайного учения канонический текст в семи квонах, который был переведён на китайский язык Шубхакарасимхой (637–735) и Исином (?–727) [Да Пилучжэна чэн Фо шэнь бянь цзя чи цзин, № 848]. Непосредственным объектом нашего рассмотрения будет входящая в состав этой сутры «Глава [о] правилах осуществления [и] освоения истинных речений, относящихся [к] Закону последовательного порядка совершения подношений» [Да Пилучжэна чэн Фо шэнь бянь цзя чи цзин, № 848, цз. 7].

«Сутра прояснения гаданием хорошего [и] плохого кармического воздаяния» — канонический текст в двух квонах, в котором устами бодхисаттвы Кшитигарбхи обосновываются буддийские практики гадания, раскаяния и самостоятельного принятия обетов, а также рассматриваются сопутствующие философско-психологические вопросы. Эта сутра была переведена на китайский язык Бодхидипой [Чжань ча шань э е бао цзин, № 839].

«Сутра, [содержащая] заклятье-дхарани беспредельно великого, совершенно полного, не [знающего] преград великосострадательного сердца Тысячерукого-Тысячеокого бодхисаттвы Авалокитешвары», переведённая на китайский язык в эпоху Тан (618–907) индийским монахом по имени Бхагаваддхарма и имеющая объём в один квон [Цянь шоу Цянь янь Гуаньшиинь пуса гуан да юань мань у ай да бэй синь толони цзин, № 1060]. В СЮ упоминается часть этой сутры — широко распространённый в корейской буддийской традиции ритуальный текст под названием «Заклятье Тысячерукого» (на связь интересующего нас заклятья и этой сутры было указано Кан Ингу и др.: [Ёкчу Самгук юса, т. 3, с. 291, примеч. 80])[21].

«Сутра цветка лотоса чудесного Закона» — наиболее популярный на Дальнем Востоке перевод «Саддхарма-пундарика сутры» в семи квонах, выполненный Кумарадживой в 406 г. [Мяо Фа лянь хуа цзин, № 262]. Данная сутра, провозглашающая возможность обретения просветления всеми живыми существами без исключения, а также раскрывающая истинную сущность Будды как духовного абсолюта, весьма почитается последователями дальневосточной Махаяны. Существуют ещё два перевода этого канонического текста на китайский язык: более ранний в десяти квонах, под полным названием «Сутра цветка истинного Закона», осуществлённый Дхармаракшей в 286 г. [Чжэн Фа хуа цзин, № 263], и более поздний в семи квонах, под названием «Сутра цветка лотоса чудесного Закона [с] добавлением глав», осуществлённый Джнянагуптой и Дхармагуптой в 601 г. [Тянь пинь мяо Фа лянь хуа цзин, № 264]. Имеется полный русский перевод этой сутры с китайской версии Кумарадживы, выполненный А. Н. Игнатовичем [Сутра о Бесчисленных Значениях … , с. 5–298].

«Трактат [о] пробуждении веры [в] Великую колесницу» (санскр. «Махаяна-шраддхотпада шастра») — сочинение, которое в дальневосточной традиции приписывается Ашвагхоше. Этот трактат соединяет идеи школы Йогачара (предметом интереса которой была природа и способы функционирования сознания) и учение о татхагатагарбхе (согласно которому, все живые существа обладают природой Будды). Первый перевод этого текста на китайский язык (в одном квоне) был выполнен Парамартхой (499–569) [Да чэн ци синь лунь, № 1666], а второй (под тем же названием, но в двух квонах) — Шикшанандой (652–710) [Да чэн ци синь лунь, № 1667]. Имеется русский перевод этого трактата, выполненный Е. А. Торчиновым с китайской версии Парамартхи [Трактат о пробуждении веры в Махаяну … ].

В заключение следует ещё раз повторить, что в этот список включены только те тексты, которые мы будем использовать в аналитических разделах глав для сопоставления с данными СЮ. Библиографические справки обо всех прочих канонических сочинениях, упоминаемых в нашей книге, будут приводиться просто в сносках при первом упоминании.

Также сделаем оговорку, что, поскольку наше исследование не является чисто текстологическим, мы для удобства в дальнейшем при пересказе и цитировании тех канонических текстов, которые переведены на русский язык, будем ссылаться не напрямую на китаеязычные оригиналы, а на русские переводы, и лишь в особых случаях заново переводить текст напрямую с оригинала.

www

[1] Не следует смешивать его с неоднократно упоминаемым в сутрах выдающимся учеником Будды Шакьямуни по имени Кашьяпа (Махакашьяпа), который, по буддийскому верованию, в настоящее время пребывает в созерцании в пещере, ожидая явления в мир следующего Будды — Майтреи.

[2] Называя некоторые источники Ирёна «неидентифицируемыми» или «неотождествляемыми», мы имеем в виду, что их названия не могут быть привязаны к конкретным сохранившимся до наших дней текстам (по причине утраты последних или слишком сильного перефразирования их названий Ирёном, в результате чего опознать их оказывается невозможно). Соответственно, мы не можем не только оформить полноценные ссылки на эти тексты, но и проверить корректность написания их названий или даже поручиться, что автор СЮ имел в виду какой-то один конкретный текст, а не целую группу текстов.

[3] Подробный обзор использованных Ирёном источников см. [Ирён, с. 38–45].

[4] В частности, при чтении СЮ на языке оригинала сразу бросается в глаза стилистическая и грамматическая разнородность этого памятника — а это значит, что Ирён воздерживался даже от поверхностной стилистической редактуры первоисточников. Справедливости ради следует заметить, что автор СЮ всё же мог иногда сокращать исходные тексты, но, если судить по его ремаркам, чаще всего это было вызвано неудовлетворительным техническим состоянием попавших в его руки материалов.

[5] Квон (кит. цзюань, буквально ‘свиток’) — базовая дальневосточная единица измерения объёма книги, не имеющая фиксированной величины. В древности в Китае тексты записывали на свитках, и, хотя в средние века китайские книги приобрели форму тетрадей, традиция условно измерять их объём в квонах сохранилась. В нашем переводе СЮ мы передавали данный термин словом «том», а в этой публикации будем давать название указанной единицы измерения на языке оригинала, приняв для единообразия кореизированное произношение её названия (квон) вне зависимости от того, идёт ли речь о китайских или корейских китаеязычных памятниках. Исключение составляют внутритекстовые библиографические ссылки на китайские тексты, где при необходимости используется общепринятое сокращение «цз.».

[6] Параграфы в оригинале озаглавлены, но не пронумерованы. Используемая в современных изданиях СЮ (включая русский перевод) нумерация параграфов добавлена для удобства современными исследователями.

[7] Следует оговориться, что, хотя число квонов в произведении Ирёна в десять раз меньше, чем в произведении Ким Пусика, первый из этих памятников меньше второго по количеству знаков всего в полтора раза (это объясняется тем, что квон, как уже упоминалось, не представлял собой фиксированной единицы измерения, то есть его объём мог варьироваться от одного сочинения к другому).

[8] Попутно заметим, что произведение Ирёна сохранилось до наших дней почти чудом — в начале XVI в. оно заинтересовало чиновника по имени Ли Кебок, который с большим трудом разыскал уцелевший экземпляр этого памятника и организовал его переиздание.

[9] О том, что первоначальный объём произведения Какхуна был гораздо бóльшим, можно судить, в частности, по тому, что среди многочисленных ссылок Ирёна на данный источник некоторые не находят соответствия в современном тексте этого памятника.

[10] Статус этого персонажа буддийского пантеона будет далее указываться нами двояко — в зависимости от того, о какой эпохе будет идти речь, он будет именоваться или бодхисаттвой, или Буддой. Дело в том, что, согласно буддийским верованиям, Майтрея был бодхисаттвой во времена Будды Шакьямуни (когда этот последний проповедовал относящиеся к Майтрее сутры) и остаётся в этом статусе поныне, пребывая на небе Тушита. В будущем же Майтрея, подобно Будде Шакьямуни, родится на земле и достигнет полного и наивысшего пробуждения, то есть обретёт состояние Будды. В тексте СЮ при имени «Майтрея» используется только слово «бодхисаттва», но без упоминания имени он неоднократно называется «Буддой» — § 107 [Ирён, с. 698], § 110 [Ирён, с. 711, 712, 713], § 111 [Ирён, с. 720], § 118 [Ирён, с. 752] (впрочем, в последнем случае речь идёт о той эпохе, когда Майтрея уже обретёт полное наивысшее пробуждение).

[11] Авторитет этих текстов для дальневосточной буддийской традиции хорошо иллюстрируется тем, что для перевода слова «сутра» на китайский язык используется тот же самый иероглиф, который фигурирует в качестве жанрового показателя в названиях классических произведений древнекитайской литературы, относящихся к классу «канонов» (текстов, составляющих самый фундамент дальневосточной цивилизации).

[12] Заметим, что упоминания некоторых канонических источников в СЮ сомнительны, ибо в некоторых легендах фигурируют тексты, которые в описываемое время ещё не были переведены на китайский язык. К примеру, в жизнеописании Чачжана (§ 103) сообщается, что он после своего прибытия из Китая (643 г.) проповедовал «Книгу обетов бодхисаттвы» [Ирён, с. 662] — текст, переведённый Сюаньцзаном (600–664), вернувшимся из Индии только в 645 г.

[13] В первом издании этого перевода оригинал (перевод Праджни) назван верно [Избранные сутры … , с. 338], в то время как во втором издании по неизвестным причинам в качестве источника указан перевод Буддхабхадры (ТСД № 278) [Поповцев, с. 292], где эта глава вообще отсутствует. Русский текст в обеих публикациях полностью совпадает, если не считать отдельных опечаток.

[14] К сожалению, в нашей публикации СЮ в сноске, содержащей обзор русских переводов «Великой сутры широкого распространения [о] величии цветка Будды» [Ирён, с. 81, примеч. 18], была допущена досадная ошибка: публикация А. Н. Игнатовича [Сутра о Бесчисленных Значениях … , с. 299–317] является переводом другого канонического текста, хотя тоже связанного с культом бодхисаттвы Самантабхадры.

[15] Следует оговориться, что мы, следуя традиции, переводим одним и тем же русским словом «обет» два совершенно разных буддийских термина: вон (санскр. пранидхана) ‘желание’, ‘намерение’ и ке (санскр. шила) ‘нравственное обязательство’, ‘правило дисциплины’. В данном случае под словом «обет» подразумевается правило дисциплины-шила (ке).

[16] Здесь под словом «обет» подразумевается намерение-пранидхана (вон). В нашем переводе СЮ выражение «деяния [и] обеты» неточно передано по-русски как «обеты [и] свершения» [Ирён, с. 751, примеч. 77] — это результат технической ошибки, допущенной нами при подготовке текста к публикации.

[17] Татхагата (Ёрэ, буквально ‘Так пришедший’) — один из синонимов слова «Будда». Эти два слова взаимозаменяемы, и их сочетаемость с именами различных персонажей буддийского пантеона определяется исключительно традицией.

[18] На русском языке имеется также опубликованный Д. В. Поповцевым более 20 лет назад перевод под названием «Большая Сукхавативьюха сутра» [Избранные сутры … , с. 91–220; Поповцев, с. 170–233], но, как нам удалось установить, его оригиналом в действительности послужил неканонический текст — вольный современный пересказ этой сутры, выполненный в середине XX в. китайским буддистом-мирянином Ся Ляньцзюем (1884–1965) [Фо шо Да чэн Уляншоу чжуан янь цин цзин пин дэн цзюэ цзин … ].

[19] Следует отметить, однако, что в этом переводе имеется пассаж [Избранные сутры … , с. 310, стк. 14 сн. – 313, стк. 18 св.; Поповцев, с. 278, стк. 13 св. – 279, стк. 18 сн.], который нам не удалось отождествить по помещённому в ТСД каноническому тексту перевода Сюаньцзана [Яоши люли гуан Жу лай бэнь юань гун дэ цзин, № 450].

[20] В нашем переводе СЮ [Ирён, с. 601, примеч. 582] краткое название «Сутра [о] понимании-праджне» было ошибочно конкретизировано нами как «Сутра [о] великом совершенстве понимания-праджняпарамите». Последняя действительно относится к категории праджняпарамитской литературы, но под этим кратким наименованием вполне могут подразумеваться и другие канонические тексты.

[21] Попутно заметим, что это заклятье также составляет часть «Сутры Тысячерукого» — одного из базовых обрядовых текстов корейской буддийской традиции, весьма популярного сред верующих (в качестве примера можно указать, например, на трёхъязычную китайско-корейско-английскую публикацию текста этой сутры [Daily Chants … , p. 43–72]). Имеется полный академический английский перевод этой сутры, выполненный Р. Басвеллом [Buswell, 1992, p. 236–242].