«Коврижка», Пак Мингю
Эй, спасибо, енот, от души
Уважение
«Мое почтение, дружище». На этом месте я резко оборвал стёб, который лился на меня без малого три минуты. Я сделал это не потому, что был зол на В, и даже не потому, что его насмешки перешли все границы. Причиной тому был донесшийся через три ряда столов и скопление оргтехники голос тим-менеджера Сон Джон Су. Энтузиастический стажер отдела коммуникаций, стремглав летящий на этот зов с криком: «Уже иду!» — это я. Без малого три месяца! Даже на мой взгляд…
Это достойно уважения. Шутка ли — три месяца беспробудного прогибательства. Стажеров всего восемь, то есть меня подпирают семь конкурентов. Зарплаты — почти ноль, едва хватает на дорогу. Работы — день пахать и ночь не спать, но по окончании шестимесячного испытательного срока лишь одному из нас светит официальное трудоустройство. Что с остальными? Не обессудьте. Здешний начальник отдела кадров сказал: «Считайте, что приобретете полезный опыт». Ага, опыт пролетания!
Я рву жилы, и остальные семеро тоже. Можно спятить. Нет ни минуты отдыха. Среди конкурентов две девушки, они на хорошем счету благодаря высоким баллам по TOEIC, к тому же — те еще гадюки. Атмосфера — как будто на кону вопрос жизни и смерти. Еще четверо — натуральные чмошники, а один — дебил, но по энтузиазму все ровня. Винить некого, кусать локти некогда. Уже… до нас так устроен мир —
Ничего не попишешь. В универе я — знаменитость: все знают солиста рок-группы «Сэм’з сан», — а здесь я… итак, даже я прогибаюсь. Целый день мне приходится рыть материалы, снимать копии, подшивать папки, отвечать на звонки, проводить опросы и подтаскивать кофе. Вчера я вместо начальника отдела отдувался на сборах по гражданской обороне. «Ничего себе работенка для рокера, скажите?! Мое почтение, дружище!» — ударнику В явно было над чем смеяться, вытирая слезы.
— Вы меня звали?
«Угу. Сдается мне, ты дока в таких делах, — с улыбкой сказал Сон Джон Су. — Короче, хочу запустить вот эту программу, и никак». Значит, надо подсобить немного тим-менеджеру — успокаиваю я себя. До этого дня меня всегда отталкивало сверхнепроницаемое выражение его лица. А сегодня здесь обстановочка — жуть, мрак. Команда Сон Джон Су провалила важную презентацию.
«О, это…
Похоже на старую игрушку!» — «Так и есть». — «Надо подложить эмулятор». — «Эм-м-му… что?» — «Долго объяснять». Я порылся в интернете, с лету нашел и установил МАМЕ, а потом и запустил программу, о которой меня просил Сон Джон Су. С лету… запустилась программа.
«Это…
Что?» — «Енот». — «Енот?» — «Да, Енот». Тут раздалась какая-то плюшевая мелодия, а в углу экрана замельтешил какой-то плюшевый зверек. Тим-менеджер состряпал улыбку — типа: видал? — и нырнул в игру. Ему надо было водить енота, подъедать фрукты и все такое, убегать от охочих до енотчатинки насекомоподобных гадов и следить, чтобы зверь не упал в яму и не накололся на канцелярскую кнопку. В общем, дрянь игра.
«Ну, как?» — «Даже… не знаю». — «Да?» — «Да». — «Я на эту игру подсел еще сопливым пятиклашкой. Тогда в игровых салонах автоматы с «Енотом» стояли по десять штук в ряд. И у каждого — очередь. В «Енота» рубились все пацаны, все до одного…
Эх, славное было времечко».
«Может быть, — думал я. — Если енот был лучшим другом школьников, значит, определенно время было неплохое». Однако, даже эта мысль не помешала мне на вопрос: «Ну, что? Сыграешь разок?» ответить: «Спасибо, нет». Прошлое — прошлым, а в настоящем мне что-то не доводилось слышать, чтобы стажеры были на короткой ноге с енотом. Определенно, не доводилось.
— Хреново, брат.
«А? Что? — эти слова так ошарашили меня, что я испуганно переспросил. — Хреново? Это вы о чем?» — «А я-то полагал, что ты любишь Енота». Лицо тим-менеджера было обращено в сторону монитора, а руки увлеченно порхали над клавиатурой, поэтому у меня возникло ощущение, что я услышал чей-то чужой голос. «Извините», — ответил я и поспешил убраться. Три ряда столов на обратном пути показались мне чередой из трех неприступных горных хребтов. Откуда простому стажеру было знать, что тим-менеджер торчит от «Енота»? Эх, попал на работу!
Дела снова захлестнули меня, а после обеда меня вызвали. На этот раз — к начальнику отдела кадров. Я снова с энтузиастическим криком: «Уже иду!» бросаюсь на зов. Ревнивые взгляды стрелами вонзаются мне в затылок. Это две англошипящие гадюки. Наконечники стрел сочатся ядом. Черт! Ведь, даже не знают зачем…
— Посмотри, ну и что ты натворил?!
Кадровик спросил тоном, как будто тут все предельно ясно, однако я совершенно не понимал, о чем идет речь. «В чем дело?» — «Вон, полюбуйся на красавца». Я посмотрел: ядрен батон! — тим-менеджер не отрываясь, неистово, рубился в «Енота». «Это ведь ты выпустил зверя на его монитор?» — «Все было не так» — подумал я, перебирая в уме «эмуляторы», «МАМЕ» и другие слова, однако, как… ими… можно… объяснить… ситуацию индивидууму, которому стукнуло за пятьдесят? Опять же, на его лице было написано, что оправдания не принимаются. «Уже третий час псу под хвост. Он успел умять две пачки овощных крекеров и три пачки чипсов. Все симптомы налицо». — «Симптомы?!»
— Енотовое бешенство.
«А? Что?» — «Он уже укушен. В Америке на борьбу с этой инфекцией каждый год выкидывают до миллиарда долларов. Я слышал, что однажды с воздуха распыляли вакцину над территорией всего штата Огайо. Да, подкинул геморроя! Проник-таки енот в мои владения, зараза. Допустим, ты был не в курсе, но прежде чем выпустить звереныша, ты по крайней мере должен был посоветоваться со мной. Ты так не считаешь?»
«Вы припираете меня к стенке. А я здесь ни при чем. Енотовое бешенство какое-то, о чем это вы?» — «Внимательно слушай. С давних пор еноты, эти гнусные звереныши, разоряли крестьянские амбары. А теперь они наносят колоссальный ущерб предприятиям. Енот — гораздо опаснее вражеских диверсантов, это — чума. И чему вас только учат в ваших институтах? Енот — это злейший враг всех предприятий, злейший враг человека. Усвоил?»
— Да.
«Впредь будь осторожней. А ты милашка». Кадровик погладил мой подбородок, своим нежным жестом как будто говоря мне: «Ты лузер». Настроение опустилось ниже плинтуса. Подфартило с трудоустройством, ни дать, ни взять. У меня вырвался невольный вздох. А тим-менеджер — хрум, хрум — опустошал третью пачку овощных крекеров.
Эх, жаль
«Жалко. Хороший был работник», — сказал кадровик, форматируя компьютер тим-менеджера. Третье форматирование — чем не тотальная обработка штата Огайо? Недюжинный характер налицо.
Тим-менеджера ушли. Вчера. Не прошло и двух недель, как он подсел на «Енота». Формальным поводом для увольнения послужила провальная презентация, однако настоящей причиной — знали об этом только мы с кадровиком — было енотовое бешенство. Вы не находите, что более досадной причины нет во всем свете?
Явно, если считать описанное далее странным, то так оно и было. Сон Джон Су днями напролет рубился в «Енота» и стремительно полнел. Конечно, то, что он тучнел, было естественным, ведь он без конца что-то жевал, однако я никак не находился с ответом, когда кто-нибудь спрашивал: «А что за узор у него вокруг глаз?» Вокруг глаз тим-менеджера залегли густые тени, которые издали выглядели как отчетливый симметричный узор. «Ого, это же вылитый…
Енот», —
Шептались люди. Конечно, эти пятна могли появиться от слишком долгой игры — так или иначе, они появились. В результате коллеги стали избегать Сон Джон Су. С каждым днем тени вокруг его глаз становились гуще, и с каждым днем тим-менеджер сильнее уподоблялся еноту. «Его можно вылечить?» — «Нельзя, к великому сожалению». Ответ кадровика был прост, и по этой нехитрой причине тим-менеджер стал абсолютным изгоем.
У Сон Джон Су остался единственный собеседник. Это был я. Когда заканчивалась планерка (проводимая без него), он непременно подзывал меня. С криком: «Уже иду!» я мчался к нему и выслушивал бред, который был куда абсурднее моего бега с криком: «Уже иду!» Конечно, речь шла исключительно о «Еноте».
«Смотри сюда. Это стадия 23. Здесь нужно спуститься по лестнице, дальше большая пропасть, за ней малюсенький пятачок размером с одну клетку. До пятачка я могу допрыгнуть. А потом проблема. Прыгая дальше, я по-любому падаю на канцелярскую кнопку. Совсем забыл, как я раньше проходил это место. Давным-давно я точно проходил дальше. Вот незадача!»
— Зачем вы меня позвали?
— Э, я думал, что ты знаешь способ.
— Почему вы думаете, что я знаю?
— Ты, ведь, с енотом на короткой ноге.
— Ни на какой я с ним не на ноге.
— Хреново, блин.
— Не стоит так. Знатоков этой игры уже не осталось.
— Да? Эх, жаль.
«Жаль». И все в таком духе. В конце концов я тоже начал избегать Сон Джон Су. А как иначе? После каждой такой беседы подозрительный кадровик непременно вызывал меня к себе. «Твоя отзывчивость похвальна, красавчик. А о чем ты только что так мило беседовал с тим-менеджером?» — подсаживался ко мне кадровик, кладя руку мне на колено. Его выходки сводили меня с ума. Начальник отдела кадров оказался отъявленным геем.
Противно, от нас скрывают, но…
Жизнь — бардак. Один уникум превращается в енота, в руки гею отдана власть над всеми кадрами компании, а солист рок-группы в страхе за свое трудоустройство безропотно позволяет лапать себя. Хуже уже некуда — думается мне.
В итоге стресс подкосил меня. Вчера на прощальной вечеринке по поводу увольнения тим-менеджера я набрался до потери сознания, а очнулся в подземке на холодном вонючем полу. Отключился, перебрав, я впервые, спал в подземке тоже впервые. Немного поодаль от меня лежали бомжи, из-за раннего времени проход с обоих концов был наглухо закрыт металлическими рольставнями.
Прислонившись к холодной стене, я прокручивал в голове воспоминания: вот пивная, вторая за вечер, расставание с коллегами, кого-то отряжают проводить Сон Джон Су до его дома в Инчхоне — ба, это же я! — по пути мы оказываемся у этой станции метро и, как будто бы, в ближайшей палатке пропускаем еще по рюмочке соджу. Все, конец пленки и полная амнезия. Я оглянулся в поисках Сон Джон Су, но его и след простыл.
— Ты в порядке?
Испуганно обернувшись, я обнаружил, что на меня уставилась незнакомая рожа. Это был бомж лет сорока пяти с сердобольными глазами. «О, да», — я опустил глаза, краснея лицом. «Молодость — это ого-го! Нализался в стельку, а с утра — как огурчик. Твой лопатник на месте? Проверь. Проверь, я сказал». Я перепугано засунул руку в наружный карман пиджака. Как и было сказано, лопатник был на месте.
— Не дрейфь. Мы не трогаем тех, кто пришел с енотом.
— С енотом?
— Не знал? Вчера тебя притащил на себе — кто? — енот.
— А, точно… А где сейчас этот господин?
— Это же енот. Как пить дать, юркнул в подземелье.
— Подземелье?
— Да. В туннель под нами, где поезда ходят.
— Послушайте, он же человек…
— Не учи. Был человек — стал енот. Хвост отрос, значит ему одна дорога — в подземелье.
— Я вас не понимаю.
— Твой друг, случаем, не застопорился на 23 стадии?
— А вам откуда это известно?
— Прав? Завис там и… добро пожаловать в еноты. Вот такая штука, брат.
— Я думал, что он подхватил заразу.
— Енотовое бешенство, что ли? Это басня.
— Не может быть!
— Послушай, сынок. Этот мир совсем не такой, каким ты его себе представлял.
— Так какой же он?
— «Стадия 23» — настоящее название этого мира.
Продолжение в книге...
Купить:https://hyperion-book.ru/product/пак-мингю-коврижка/