«Зомби», Ким Чжун Хёк
1
Выполняя замеры, мне лишь трижды довелось увидеть на дисплее детектора нулевое значение. В этом случае работа немного усложнялась. Для начала надо было выйти из машины, а затем точно определить границы зоны нулевого уровня сигнала. Ходишь с переносным детектором и проверяешь.
В первый раз я увидел цифру 0 спустя год с того дня, как начал работать. Это произошло в настолько уединенной гористой местности, что невольно думалось: кому вообще нужна здесь мобильная связь? Вокруг густо росли сосны. Выбрав свободную прогалину, я остановил машину.
Я вышел, прошел к багажнику и, выключив проигрыватель, остановил вращавшуюся пластинку. Затем осторожно положил ее в кейс. Я не считаю себя слишком уж аккуратным человеком, но с пластинками брата я обходился в высшей степени бережно. Мне хотелось сохранить их в безупречном состоянии. Хотелось иметь возможность слушать эти пластинки до конца своих дней.
Откуда-то донесся едва слышный шорох. Сначала я принял его за ветер, но звук приближался. Это определенно были шаги человека.
— Руки вверх! Шевельнешься — стреляю!
Я закрыл багажник и поднял руки. Солдат, лет двадцати на вид, держал меня на прицеле автомата. Это был небольшой автомат новой модели, длиной меньше тридцати сантиметров. Я улыбнулся.
— Что вы здесь делаете?
Голос его выдавал. Было ясно, что такое событие произошло с ним впервые.
— Я? Я работаю.
— Что за работа?
— Я работаю в контрольно-измерительной группе телекоммуникационной компании «EVOL». Вы слышали о такой? Я замеряю уровень сигнала в этом районе.
— Киньте сюда свое удостоверение личности.
Явно новобранец. Нашивки, по которым можно распознать его воинское звание, с моего места было не разглядеть, но, стоило услышать требование бросить удостоверение личности, как я сразу понял: новичок. Давать врагу время сунуть руку в карман в данной ситуации равносильно самоубийству. Будь у меня пистолет и желание убить его, у него не было бы шансов. Я вытащил бумажник, лежавший в заднем кармане, и бросил к его ногам. Он наклонился и поднял его левой рукой. Было смешно смотреть, как он, держа оружие правой рукой, левой пытается раскрыть бумажник. Солдатик сосредоточенно возился с ним, забыв про нацеленный на меня автомат. Направленное на меня дуло постепенно опускалось все ниже и ниже, пока не уставилось в стопу его ноги.
— Кидайте бумажник назад, — посоветовал я ему. — Я сам достану удостоверение и переброшу его вам.
Расстояние между нами было около пяти метров. Не слушая меня, он продолжал безуспешно воевать с бумажником. Прошло довольно много времени, прежде чем он добился успеха и проверил удостоверение. Он приподнял автомат и снова навел его на меня.
— Я не слышал ни о каких подобных работах. Вы разве не знаете, что здесь запретная зона, куда доступ посторонним запрещен?
— Я следил за показаниями детектора, поэтому не заметил предупреждения. Про запретную зону я не знал. В этой стороне сигнал нулевой, поэтому я сюда и заехал.
— Мобильники здесь прекрасно работают.
— Я занимаюсь ELTE. Это стандарт связи нового поколения, не слышали?
— Нет.
— Ну, в общем, есть такой стандарт. В следующий раз я приеду, официально оформив пропуск. Кстати, не опустите ли ваш автомат?
Едва услышав слово «автомат», он сильно испугался. Он был похож на человека, который, казалось, забыл, что у него есть оружие. Он покрепче перехватил автомат и снова нацелил его на меня.
— Немедленно уезжайте отсюда.
— Можно задать вопрос? Есть ли здесь поблизости что-нибудь похожее на деревню? Место, где я смогу перекусить?
— Если поедете вниз по этой дороге, слева увидите поворот налево. Там находится небольшая деревня под названием Корио. До нее минут пять езды.
Название деревни Корио придумано мной наугад. Хотелось бы указать ее настоящее название, но я не могу — это было бы жестоко по отношению к ее жителям. Многие догадаются и так — об этой истории сообщали в СМИ.
Я сел в машину и сделал с прикрепленной к навигатору камеры несколько снимков для отчета. В навигаторе не было никакой информации об этом районе. Не было и деревни Корио. Я развернулся и поехал вниз по дороге. В боковом зеркале виднелся солдатик. Он так и стоял, не меняя позы, с наведенным на меня стволом. Все-таки было в нем что-то странное. Он выглядел таким испуганным, словно впервые увидел человека.
Как он и сказал, я доехал до деревни Корио минут за пять. Сама деревня была небольшой, но в центре ее находился крупный магазин, а по дороге часто сновали машины. Удивительно, что деревня такого размера не зарегистрирована в навигаторе. Я медленно ехал по главной улице в поисках где поесть. Мое внимание привлек ресторан быстрого питания. Казалось, что в этом слишком старом на вид строении быстро еду не подадут. Должно быть, я подумал так, потому что был очень голоден. С момента въезда в деревню Корио я не смотрел на дисплей детектора.
Лишь когда я, покончив с гамбургером и колой, снова сел в машину, выяснилось, что уровень сигнала в деревне нулевой. Такого не могло быть. Во всех пунктах с населением более ста человек работы по охвату сетью вышек нового поколения были завершены, и уровень сигнала тут никак не мог быть нулевым. Моя работа, напомню, и заключалась в том, чтобы проверять сигнал в разных медвежьих углах, поэтому состояние дел в крупных поселениях меня не интересовало. Я медленно объехал всю деревню, но везде результаты были одинаковыми: уровень равен нулю. Однако стоило мне вырулить на скоростную национальную автомагистраль, как сигнал тотчас появился. Я зафиксировал границы нулевой зоны и поехал в наш офис.
— Там находится «мертвая зона». Разве вы не знаете? — раздраженно буркнул начальник группы, когда я начал рассказывать о деревне Корио.
— Нет, я впервые слышу об этом.
— Разве вы не разговаривали с Ли Кёнму?
— Мы встречались мельком в прошлый раз, но он сказал, что передаст дела позже.
— Этот паршивец до самого конца создает проблемы.
Сорокапятилетний Ли Кёнму был моим предшественником на этой должности, но с тех пор, как он исчез якобы в связи с каким-то срочным делом, с ним не было никакой связи. Помнится, при первой встрече он выглядел встревоженным, словно остерегался кого-то. Когда я впервые его увидел, сразу вспомнил одного одноклассника. Он лучше всех учился в школе, и у него почти не менялась мимика, словно лицо его на всю жизнь припасло всего лишь пять выражений. Я не помню имени, но его лицо до сих пор всплывает перед глазами: тонкие губы, острый подбородок, узкий лоб. У меня не было с ним каких-то особых отношений, но каждый раз при встрече в коридоре или классе я вздрагивал, словно был пойман за каким-то нехорошим поступком. Презрение к собеседнику он выражал лишь приподняв край губ. Ли Кёнму напоминал мне того одноклассника.
— Значит, вы ничего не знаете о «мертвых зонах»?
— Впервые слышу.
— Че Чжинхун, где вы работали в прошлый раз?
— В зоне F32.
— Ах да, верно. Но в этой стороне горный ландшафт со своими особенностями. Видите здесь зону, выделенную красным цветом?
Начальник группы вывел на экран ноутбука карту закрепленного за мной района. На ней было три красных круга — один довольно большой, два других поменьше. Судя по карте, большой круг и был деревней Корио. Начальник свыше двадцати минут с недовольным видом рассказывал о зонах нулевого уровня. Я молча слушал.
Деревня Корио была одной из таких зон. Размещение стандартных сотовых вышек в этих областях невозможно в силу ряда причин, поэтому в таких районах используют собственную систему связи. Любая информация об этих зонах в Интернете тоже отсутствует. Начальник группы в своем коротком рассказе около десяти раз упоминал о недобросовестном отношении к работе Ли Кёнму и несколько раз сказал, что система местного самоуправления препятствует развитию коммуникационных технологий.
Я до сих пор помню, что ощутил, когда впервые услышал словосочетание «мертвая зона». В моей голове она представлялась пространством кромешной тьмы, где не ловится никакая радиоволна, где нет никаких средств связи, где общение с собеседником возможно лишь при личной встрече после долгого пути пешком. Странно, но, когда я представил себе такое пространство, мне оно понравилось. Я хотел бы спрятаться там, существуй это место на самом деле. Мне бы хотелось оказаться в пространстве, где у меня не было бы ни с кем никакой связи, и тихо состариться там, переслушивая пластинки старшего брата. Увы, как оказалось, деревня Корио таким местом не являлась.
Минула неделя с того дня, как я впервые услышал о мертвых зонах, когда мне позвонил Ли Кёнму и сказал, что хочет передать дела. Большую часть информации я уже получил от начальника группы, особого смысла во встрече я не видел. Тем не менее мы договорились встретиться в сосновом лесопарке возле деревни Корио. Когда я приехал туда, он уже был там. На стоянке стоял служебный минивэн компании. Ли Кёнму, выйдя из него, посмотрел на наручные часы и заметил:
— Вы опоздали.
— Я приехал вовремя.
— Видимо, мои часы спешат. Прошло уже три минуты.
— Да, вы правы, я опоздал на три минуты.
— Я прошу извинить меня за то, что не смог нормально передать дела. У меня были уважительные обстоятельства.
— Да, наверно, они были уважительными.
— Вы иронизируете?
— Нет, вы были недовольны тем, что я опоздал на три минуты, поэтому я сказал, что, наверно, были уважительные обстоятельства.
— Это разве не ирония?
— Это было сказано ненамеренно. Я прошу извинить меня, если вам так послышалось.
— Ладно, не будем придираться.
— Вы, кажется, еще не уволились.
— Что вы имеете в виду?
— Нет, ничего, я сказал так, потому что вы ездите в служебном транспорте.
— Да, надо вернуть его. Я верну. Вы снова придираетесь?
— Нет, что вы!
— Хорошо, давайте тогда побыстрее закончим. Итак, вот здесь файл, — сказал он, протягивая CD-диск, — в нем я классифицировал необычные моменты, связанные с поиском, вам достаточно будет их проверить. У вас есть еще вопросы?
— Извините, я не знаю, возможно, этот вопрос прозвучит бестактно, но почему вы уходите из компании?
— Почему это вас интересует?
— Как преемник, я думаю, что мне нужно знать, почему предшественник увольняется. Если вам не хочется говорить об этом, мне все равно, можете не говорить.
— Как долго вы работаете в этой группе?
— Год.
— Вы еще новичок на этой работе. Поработайте лет с десять, познакомьтесь со всеми нюансами, научитесь разбираться не только в технике, но и в людях. Вот тогда вам станет понятна причина моего увольнения.
Ли Кёнму то и дело поглядывал внутрь салона моего фургона. Разговор не клеился.
— Машина выглядит хорошо. Новая модель?
— Да.
— Какая версия у навигатора?
— 3.5.
— Можно посмотреть?
— Да, конечно.
Ли Кёнму, словно только и ждал разрешения, быстро скользнул на водительское место. Он включил навигатор и стал быстро переходить с одного меню на другое. Так уверенно действовать мог только человек, долгое время имевший дело с подобным устройством.
— Что это за динамик? — спросил он, указывая на динамик, прикрепленный рядом с навигатором.
— А, это от «Hug Shock» — устройства, позволяющего слушать пластинки в машине. Оно установлено в багажнике, хотите посмотреть?
— Нет, я не очень интересуюсь музыкой.
Мы оказались в странном положении: он сидел в моей машине на водительском месте, а я стоял рядом. Он зачем-то повернул руль туда-сюда и даже подвигал сиденье. У него на лице было выражение ребенка при виде новой игрушки приятеля. В какой-то момент мне даже показалось, что он искренне завидует мне, разъезжавшему по горам и долам на фургоне новой модели.
— Послушайте, с чем у вас ассоциируется это? — спросил он, указывая на значок антенны в навигаторе.
— Ну, не знаю… Наверное, он показывает, что я с кем-то связан. Если сигнал не ловится, почему-то становится тревожно.
— Вы сказали, что вас зовут Че Чжинхун? Знаете ли вы, в чем заключается профессиональная болезнь членов нашей группы? Она состоит в том, что мы все время пытаемся что-то интерпретировать. Люди в своей жизни ловят множество сигналов, но, особо не задумываясь, пропускают их. Они живут, даже не думая об этом. Ничего не интерпретируя, они воспринимают сигналы как естественное явление. Но члены нашей группы никогда не поступят так.
— Разве это плохо?
— Я не знаю, хорошо это или плохо. Желаю удачи.
Ли Кёнму, схватив руль, ничего не говоря, внимательно смотрел вперед. Там, куда он смотрел, начиналась дорога, ведущая в деревню Корио. Я сидел рядом и смотрел на него. В какой-то момент его глаза блеснули, и я почему-то сразу представил Ли Кёнму, стремительно мчавшегося на фургоне в деревню Корио. Это было полнейшим абсурдом, но в его сверкнувших глазах явно читались признаки еле сдерживаемой жажды насилия.
Ли Кёнму молча вылез из моей машины и, даже не попрощавшись со мной, сел в свой минивэн и уехал. Я занял водительское место и стал наблюдать за дорогой, ведущей в деревню Корио. Она выглядела нормально, ничего не происходило. Потом проехали военный грузовик и джип.
После этого я на некоторое время забыл про деревню, занявшись рутиной — слушал пластинки и проводил замеры. До того как поступить на работу в компанию «EVOL», я избегал общения, за исключением тех случаев, когда мне пришлось несколько раз посетить фирму, где раньше работал, из-за проблем с компенсацией после увольнения. Когда солнце вставало, я принимался за работу, а когда садилось, спал в минивэне. Я часто спал на рассвете. Когда просыпался, то не всегда сразу понимал, где нахожусь. У меня сильно ломило плечи, а по утрам, когда вставал, запястья и локти ныли от боли. Я даже не звонил друзьям. Когда встречаешься с ними, надо рассказывать всякие истории о себе. Мне не хотелось их рассказывать, и неважно, хорошие они или плохие. Мне казалось, только забыв вчерашний день, только закопав глубоко в землю все события, что были до сего дня, я могу жить сегодня. Все дни грядущие, кроме сегодняшнего, были в тумане, и мне совсем не хотелось светить фарами в ту сторону и знать, что скрыто в нем. Мне не хотелось знать, какие события были в прошлом и какие случатся в будущем.
Иногда я вспоминал слова Ли Кёнму. Действительно ли возможно принять сигнал сам по себе, только как явление, как данность, ничего не интерпретируя? Я хотел перестать думать и просто проживать каждый день.
