«Поцелуй змеи», Чжан Сюэдун
«Наперекор»
Яко нощь мне есть разжение блуда невоздержанна,
мрачное же и безлунное рачение греха.
Из стихиры Великой среды. Инокиня Кассия (810–865)
1
Брошенные как попало желтые велосипеды на первый взгляд напоминали расположившихся на песчаной отмели огромных хищных птиц яркой окраски, они почти перегородили узенькую бетонную дорожку, ведущую к школьному пункту «Подсолнух».
Так называемые школьные пункты — это распространенные ныне заведения для школьников, предлагающие организованное питание. В последнее время в Китае везде, где располагаются начальные или средние школы, можно увидеть всевозможные точки питания для школьников, а также нехитрые площадки для их обеденного отдыха. Обычно их открывают в непосредственной близости от учебных заведений или даже на самом видном пятачке где-нибудь напротив. После занятий ребята прямо из ворот школы направляются сюда небольшими группками по три-пять человек; что же касается первоклашек, то за ними из этих пунктов частенько приходит сопровождающий. У родителей таких ребят нет никакой возможности забирать в обед своих чад, но и в школах, где они учатся, также не создано условий для обеда и отдыха. Если даже в некоторых школах и кормят, то из-за слабого оснащения и огромного количества народа питаться там невозможно, ведь времени на обед и отдых детям отпускают до обидного мало, поэтому они не хотят тратить его на пустое стояние в длиннющей очереди. Чтобы как-то выкрутиться из этого положения, родителям приходится скрепя сердце выделять из бюджета деньги на школьные пункты, ежемесячная оплата которых обходится им примерно в пятьсот-семьсот юаней.
Уже само название школьного пункта «Подсолнух» было оригинальным, в нем никак не упоминалась еда, что звучало бы простецки и убого, так как в еде не было ни размаха, ни намека на интеллигентность. Такой выбор названия для заведения так или иначе говорил о взглядах и вкусах его владелицы. Кроме того, у него имелось еще одно преимущество — небольшая площадка, которую соорудили для жилого комплекса, отстроенного здесь в начале нового тысячелетия, где ребята могли проводить досуг. Проживавшие в комплексе старики утром и вечером выгуливали тут своих собачек, танцевали с мечом или неспешно упражнялись в тайцзицюань. А здешние дамы, едва начинало смеркаться, торопливо выкатывали сюда переносные колонки на колесиках и приступали к оздоровительной гимнастике Цзямусы. Музыка, под которую они занимались, вихляво орала на все голоса, создавая ощущение, что певцов кто-то избивает, выколачивая из них неистовые стоны.
Лицо мужчины сорока с лишним лет, курившего возле «Подсолнуха», хранило глубокую печать житейских невзгод и печалей, блестящий лоб и жиденькие волосы весьма соответствовали внешности повара среднего возраста. Небрежно закинув ногу на ногу, он сидел на верхней ступени перед входом в школьный пункт и непрерывно покачивал носком. Ребята уже давно поужинали и теперь под присмотром учительницы Лю Мяомяо старательно корпели над домашними заданиями. Из тех школьников, которые ходили сюда пообедать и отдохнуть, примерно половина оставалась до самого вечера, они задерживались здесь на часок-другой, чтобы выучить все, что им задали на следующий день, и только после этого шли домой. Нынче самой большой головной болью родителей является вовсе не забота о том, как накормить, одеть и развлечь своего ребенка, а то, как проверить его домашние задания и помочь в освоении школьной программы. Одна только мысль о том, что после возвращения в полуживом состоянии домой им предстояло до глубокой ночи заниматься уроками со своими сорванцами, делала жизнь родителей похожей на кромешный ад… Но выскочившие повсюду, словно грибы после дождя, заведения типа «Подсолнуха» в какой-то степени освобождали их от тревог, устраняя эти проблемы.
За спиной у мужчины находилось обшарпанное здание многоквартирного дома. Стена, когда-то окрашенная в зеленый бамбуковый цвет, местами облупилась и теперь обнажала неприглядную грязно-белую наготу, напоминая вспоротый ножом туго набитый зеленый карман. «Подсолнух» размещался в арендованной квартире на первом этаже с окнами на запад. Сообразительная хозяйка распорядилась вывести от балкона квартиры отдельный выход с железной дверью, чтобы ребята не обходили комплекс со двора, а попадали сюда сразу через площадку перед домом. Прямо поверх новеньких дверей красовалась электронная вывеска с названием школьного пункта. Красная светящаяся надпись в золотисто-яркой металлической оправе выглядела не менее авторитетно, чем табличка, обозначающая какой-нибудь административный орган.
Из черной щели между зубов мужчины беззаботно просачивалась тончайшая струйка сигаретного дыма, прямиком попадая в его огромные пустые ноздри: казалось, что он крошечными порциями смакует чудом сбереженное время, которое по большей части у него жестоко отнимали. Ведь от него ушло самое лучшее, что только может быть в жизни, а именно сама жизнь. Прищурившись, мужчина смотрел куда-то вдаль блуждающим затуманенным взглядом, который в итоге упирался в сваленные желтые велосипеды. Его левый глаз явно был покалеченным, словно какая-то сила сплющила глазницу изнутри, из-за чего глазное яблоко вылезло наружу, однако не полностью, а в самый раз, чтобы в этой глазнице застрять и при случае не выпадать. Внешний угол глаза вытянулся вплоть до виска — это произошло после того, как в свое время один из сокамерников зарядил ему в лицо кулаком. Пришлось накладывать швы, зато на полмесяца этого типа отправили в карцер и после выхода он уже не докучал будущему повару. Шрам, словно жуткая сколопендра, неотвратимо и навсегда прополз по его лицу, точно неизгладимое клеймо, оставленное на память тюремным прошлым, в древности так клеймили всех заключенных. Интересно, о чем мог вспоминать человек, который так много времени провел в тюрьме.
Добрая часть прокатных велосипедов опрокинулась на землю, и теперь их задранные кверху черные шины напоминали вонючие подметки избитых бомжей, что корчились от боли, не в силах подняться на ноги. Наверняка эти велосипеды арендовали школьники, приезжающие в «Подсолнух». На самом деле их школа находилась совсем недалеко, но поскольку ребятам хотелось выглядеть крутыми, они брали велики напрокат. С помощью приложения в смартфоне сделать это было легко и просто, да и стоило удовольствие всего один юань. Однако доехав до места назначения, ребята уже мало о чем беспокоились и оставляли велосипеды где-нибудь у обочины или вообще где попало. «Вот мерзавцы…» — озабоченно пробормотал мужчина, делая последнюю затяжку и щедро вдыхая в себя дым. Он с силой растер окурок о цементную ступеньку, после чего разогнул больную спину, как следует отряхнул штаны от невидимой пыли и направился расставлять валявшиеся на земле велосипеды.
По правде говоря, в его обязанности не входило разбирать эти завалы. В один момент прокатные велосипеды наводнили городские закоулки, как полчища вездесущей саранчи. Повар отвечал лишь за покупку продуктов и приготовление обедов и ужинов, а школьники с их велосипедами его совершенно не касались, однако ему просто неприятно было смотреть на весь этот бардак. Где-то в глубине его души жило какое-то навязчивое состояние, которое уже давно пустило корни: все, что попадалось на глаза, ему хотелось составить или положить определенным образом. К примеру, как и многие годы, пока он находился в том проклятом месте, он до сих пор складывал свое одеяло и постельные принадлежности в аккуратную стопочку. Человеческие привычки менять очень сложно, тем более если их диктует определенный тип характера.
В этот вечер он поднял с земли шесть велосипедов. Они были очень легкими и удобными, не в пример старым громоздким велосипедам «Летящий голубь». Эти прокатные велосипеды больше напоминали яркие игрушки, ни одна из моделей не предусматривала даже такой элементарной детали, как цепь, поэтому хватило одной руки, чтобы все их поднять с земли и поставить как надо. Когда он поднимал последний велосипед, за его спиной скрипнула железная дверь и кто-то быстро побежал в его сторону. Одновременно с этим до него донесся громкий оклик учительницы Лю Мяомяо: «Эй, может, все-таки подождешь родителей? Уже поздно…» Не успела учительница закончить фразу, как перед поваром неожиданно нарисовалась девчушка в обычной школьной сине-белой спортивной форме.
Первое, что бросилось ему в глаза, — длинная ровная челка и искрящиеся под ней, словно под водопадом, иссиня-черные большие миндалевидные глаза. Ее брови были сведены в почти единую линию — и в тусклом свете стоявших вдоль бетонированной дорожки фонарей он разглядел на ее щеках следы слез. Непонятно почему это произвело на него столь сильное впечатление, что потом картинка основательно засела в его голове, и он никак не мог от нее избавиться. Девочка не без волнения вынула из кармана штанов мобильник и провела пальчиком по его экрану, тут же ей в лицо ударил резкий фосфорический свет, отчего ее полные слез глаза показались ему еще печальнее и мрачнее. Наверное, она поссорилась с кем-то из ребят, а может, ее только что пожурили за плохо выполненное домашнее задание? Судя по всему, она собралась активировать один из велосипедов, чтобы уехать отсюда, поэтому повар Ту протянул ей тот самый велосипед, который он только что поднял с земли. В этот момент он был похож на верного слугу, что подводит к своему хозяину послушного жеребца. На какой-то миг девочка остолбенела, она тотчас опустила глаза, стараясь не смотреть на него. Тем не менее она благодарно ухватилась за руль, оперлась на велосипед правым боком и нагнулась, чтобы считать телефоном QR-код. Повар Ту услышал, как что-то тренькнуло, после чего в ее телефончике ожила картинка велосипеда, который всем своим видом показывал, что готов вот-вот сорваться с места. Тогда девочка хорошенько затянула на плечах огромный, словно мешок, черный рюкзак с учебниками, оседлала велосипед и что-то тихо пролепетала. Скорее всего, она его просто поблагодарила, но ее слова были не громче комариного писка, поэтому он их не расслышал.
В это время снова пронзительно скрипнула железная дверь:
— Эй, повар Ту! — Из-за двери снова показалась учительница Лю Мяомяо. — Будьте так добры, проводите эту девочку, все равно вы свои дела уже закончили.
Хотя голос учительницы Лю звучал доброжелательно и бодро, в нем ощущались властные нотки, сочетавшие доверие и приказ. Но повару Ту не хотелось никуда идти. Это в обязанности учительницы Лю входило встречать и провожать учеников, а также давать им консультации. Сам же он свою работу на сегодня уже завершил, после чего отправился на свой законный вечерний перекур. Он машинально посмотрел вслед удалявшейся школьнице, перед ним вдруг снова заблестели ее мокрые от слез глаза и таящаяся в них невыразимая печаль, в его душе зашевелилось какое-то смутное беспокойство. Он нерешительно хмыкнул в знак согласия, вынул из недр кармана мобильник, нарисовал на экране букву Z (именно с нее начиналась фамилия его бывшей девушки, эту букву он бы не забыл и в следующей жизни), телефон тотчас разблокировался. Потом он нажал кончиком пальца на иконку приложения Ofo, отвечавшего за прокат велосипедов. Эту программку ему помогла установить Лю Мяомяо. До того как устроиться сюда на работу, повар Ту никогда не соприкасался с такими штуковинами. Тогда еще учительница Лю полушутя заявила: «Вы совсем не в теме! Раз приехали в город — надо следовать его обычаям и учиться получать от жизни удовольствие».
Сев на велосипед, повар Ту почувствовал на себе взгляд Лю Мяомяо, которая через очки в тонкой золотой оправе смотрела ему вслед, стоя на той же самой ступеньке, на которой недавно сидел он сам. От этого взгляда становилось очень приятно и спокойно, особенно поздним вечером.
