«Записки предпоследнего возраста»
Жизнь в шоколаде мне не нравится — слишком липко, чересчур сладко. Солёное мне больше по вкусу. Результат понятен: мои книжки закатывают в целлофан, а на обложке пишут 18+. Это означает, что я писатель не детский. Потому что некоторые мои герои временами грешат матерком. Сколько ни пытаюсь удержать их от скабрезностей, стоит мне чуть зазеваться, как они обязательно и выразятся. Но я не огорчаюсь: жизнь в целлофане — не так уж и плохо. Целлофан означает, что я нахожусь в меньшинстве — большинство книг ни во что не закатывают, поскольку авторы и издательства стараются не оскорбить нежные чувства нежных людей. Однако меня нахождение в меньшинстве только радует. Масса своей тяжестью вытаптывает всё на своём пути. Кто там шагает правой? Кто там шагает левой? Кто там не шагает вообще? В эпоху тотальных рейтингов оставаться в меньшинстве — великая привилегия. Когда все думают про сегодня, жить вчерашним днём — тоже привилегия. Я никогда не был в стае и не участвовал в гонке улиток с полной выкладкой. Мои друзья — из той же породы. Кошек я люблю за непокладистость.
Что до этой книги, то здесь и 18+ не обойтись. Бери выше! Здесь не только полным-полно неполиткорректного и колкого. Здесь добрый читатель столкнётся лоб в лоб с реалиями и рассуждениями, которые внятны только людям, уже пожившим на этом свете. Поэтому её целевая аудитория — 60+. После шестидесяти человек не боится быть самим собой. В этом и состоит его счастье. С годами тянет сказать всю свою правду, потому что времени на неё становится всё меньше. Время выветривает породу. В старости каждый камень становится похож на себя. И тогда камень превращается в слова. И на этой переправе слов уже не меняют.
Человек после шестидесяти не боится противоречить сам себе, ибо знает: нет одной правды, нет одной истины, а отложения времени в шейном отделе прибавляют ноябрьским облакам свинца — стынет взгляд, стынут и кости. Но в памяти всё равно остаётся место и для надежды на равноденствие — той надежды, которая скрашивает окрестности будущей зеленью и заставляет улыбнуться Творцу. Я напоминаю себе рыбака, который уставился в свою лунку, в свою точку — чтобы в ней поселиться и вспомнить, как бывает жизнь хороша.
Человек после шестидесяти знает и то, что от печального до смешного — один шаг, а от смешного до печального — ровно столько же. Телесный низ и духовный верх всегда готовы заключить друг друга в объятия. Приземлять небо и возносить пыль... Что может быть человечнее?
После шестидесяти человек поневоле мудреет, если, конечно, он не круглый оптимист, который мечтает сохранить вечную молодость. Так что я не буду возражать, если и люди помладше обзаведутся этой книгой, положат её под подушку и станут дожидаться той счастливой минуты, когда им стукнет шестьдесят.
* * *
В средневековой Японии не существовало культа молодости, его заменял культ старости. Никто не говорил, что быть молодым лучше, чем старым. Молодой ищет себя, он всегда на побегушках. А старик уже всем всё доказал, все его уважают, дети и внуки заботятся о нём. Чего ещё пожелать? В той Японии человек добровольно уходил от дел, когда ему исполнялось лет пятьдесят, и занимался тем, к чему лежит душа. Люди поинтеллигентнее читали, писали, рисовали, музицировали, беседовали с друзьями. В общем, наслаждались жизнью.
Кайбара Экикэн написал книжечку «Поучение в радости», когда ему был 81 год, когда его кожа давно покрылась старческой рябью. Это случилось в восемнадцатом веке. В этой книге он учил находить усладу на закате жизни. Твори доброе, читай хорошие книги, любуйся природой, изредка выпивай... Все эти радости не требуют богатства и доступны в любом возрасте. Если, конечно, в молодости ты следил за своим телом и не предавался излишествам.
Проза Кайбары напитана поэзией. «Вино — это чудный дар Неба. Если немного выпить, сердце твоё раскроется, печали уйдут, дух воспарит, придёт бодрость, кровь побежит веселее. Ты сможешь разделить веселье с людьми, и будет тебе в том большая подмога в радости». Или вот о чтении: «Если посчастливилось собрать много книг на полке, то как можно назвать тебя бедняком? Ведь у тебя настоящее богатство, которое не променяешь на корзину со златом. Разговаривать с добрым другом о Пути, вместе с ним радоваться луне и цветам, пребывать в прославленных местах и чудных пределах, наслаждаться там непревзойдёнными видами — вот это и называется чистым счастьем. Если удалось тебе заполучить его — знай огромность этого счастья, которому не бывать у спесивого богача».
Кайбара Экикэн был счастливым человеком. В конце жизни он подписывал свои книги и письма так: «Радостный старик». Он прожил долгую жизнь, но не стремился прожить дольше, чем ему было положено.
* * *
«И день, когда я умру, будет тоже прекрасен». Это уже не Кайбара, это я так сказал. А прекрасен этот день будет хотя бы потому, что ещё не прожит. Жизнь хороша всегда, даже когда ты уже ни при чём.
